Молния расколола небо, и непрекращающийся дождь на какое-то мгновение заблестел в стробоскопических вспышках на небосводе.

Когда стих последовавший за этим раскат грома и стал слышен ее голос, Кэрол сказала:

— Лора, я хочу, чтобы ты...

— Я ненавижу тебя! — оборвала девочка. Она сделала шаг в направлении Кэрол.

— Прекрати немедленно, — велела Кэрол, не желая отступать. — Ты успокоишься. Расслабишься. Девочка сделала еще один шаг.

— Брось топор, — настаивала Кэрол. — Послушай меня, милая. Ты послушаешь меня. Ты просто находишься в состоянии гипноза. Ты...

— Ну на этот раз я доберусь до тебя, мама. На этот раз тебе не уйти!

— Я — не твоя мать, — сказала Кэрол. — Лора, ты...

— Сейчас я снесу тебе башку, дрянь!

Голос изменился.

Голос уже был не Лорин.

Это говорила Линда Бектерман, третья личность.

— Я снесу твою глупую голову и положу ее на кухонный стол рядом с папашиной.

Вздрогнув, Кэрол вдруг вспомнила свой ночной кошмар на прошлой неделе. В каком-то месте в том жутком сне она, войдя в кухню, увидела на столе две отрубленных головы, мужскую и женскую. Но откуда Джейн было известно про тот кошмарный сон?

Наконец Кэрол сделала шаг назад, затем — еще. Несмотря на ледяной дождь, у нее вдруг выступила испарина.

— Я говорю тебе в последний раз, Линда. Ты должна положить топор и...

— Я снесу тебе голову и изрублю на тысячу мелких кусочков, — сказала девочка.

И теперь это был голос Джейн.

Этот голос не принадлежал ни одной из личностей, проявлявшихся только в трансе. Это был голос Джейн. Ей самой удалось выйти из транса. Она знала, кто она. Она знала, кто такая Кэрол. И тем не менее продолжала угрожать топором.

Кэрол бросилась к ступеням на веранду.

Девочка, побежав наперерез, отсекла ей путь к домику. Она стала стремительно, с улыбкой на лице, наступать на Кэрол.

Повернувшись, Кэрол бросилась в сторону луга.

Несмотря на яростный дождь, барабанивший по лобовому стеклу, подобно граду пуль, несмотря на висевший над дорогой грязный туман и страшно скользкий асфальт, Пол, нажимая до отказа на акселератор, вывел «Понтиак» в крайний ряд.

— Маска, — произнес он.

— Что ты хочешь сказать? — переспросила Грейс.

— Личность Джейн Доу, Линды Бектерман и Милли Паркер — каждая из них была только маской. Пусть очень натуральной и убедительной, но всего лишь маской. Под маской неизменно было одно и то же лицо, один и тот же человек — Лора.

— И мы должны раз и навсегда положить конец этому маскараду, — ответила Грейс. — Если мне удастся поговорить с ней как тете Ракель, я смогу покончить с этим сумасшествием. Я уверена в этом. Она послушает меня... Ракель. Она считала меня своим самым близким человеком. Ближе матери. Я смогу объяснить ей, что ее мать Уилла не устраивала пожара тогда, в 1865 году, и он вообще произошел не по ее вине. Она наконец поймет. Она поймет, что ее жажда мести неоправданна. И придет конец смертоносной цепочке.

— Если мы успеем, — добавил Пол.

— Да — если, — сказала Грейс.

* * *

Кэрол бежала по траве под обжигающим дождем. Она бежала вверх по склону луга с прижатыми к бокам руками, высоко поднимая ноги, задыхаясь. Каждый шаг вызывал у нее сильную, до мозга костей, дрожь.

Впереди возвышался лес, казавшийся ее единственным спасением. Там было где спрятаться в зарослях и по бесчисленным тропинкам скрыться от преследовательницы. Для нее местность все же была более-менее знакомой в отличие от девочки, оказавшейся здесь впервые.

Где-то на середине луга она рискнула оглянуться. Девочка была всего футах в пятнадцати от нее.

Молния рассекла тучи, и топор блеснул — раз, другой, — отражая холодные ослепительные вспышки.

Кэрол опять смотрела вперед, ускоряя бег в стремлении добраться до деревьев. Луг был мокрым, мягким и порой очень скользким. Она боялась упасть или подвернуть ногу, но ей удалось добраться до опушки леса, избежав этого. Она кинулась в заросли, в багровые, коричневые и черные тени, в густые кусты, и у нее появилась надежда — возможно, только крохотная, но все-таки надежда — на то, что ей удастся остаться живой.

* * *

Подавшись вперед, всматриваясь в завесу хлеставшего по дороге дождя. Пол сказал:

— Я хочу, чтобы один момент был у нас предельно ясен.

— Какой? — спросила Грейс.

— Прежде всего меня волнует Кэрол.

— Конечно.

— Если мы попадем в домик во время какой-то критической ситуации, я пойду на все, что угодно, ради защиты Кэрол.

Грейс покосилась на отделение для перчаток.

— Ты подразумеваешь... оружие?

— Да. Если я буду вынужден, если не будет другого выхода, я буду стрелять, Грейс. Я убью девочку, если у меня не будет выбора.

— Вряд ли мы окажемся там именно в критический момент, — предположила Грейс. — Либо до него еще не дойдет, либо все будет кончено к тому времени, когда мы туда доберемся.

— Я буду защищать от нее Кэрол, — с мрачной решимостью сказал Пол. — И если дойдет до худшего, я прошу вас не останавливать меня.

— Ты должен кое-что учитывать, — заметила Грейс.

— Что?

— Прежде всего то, что, если Кэрол убьет девочку, будет большая трагедия. По крайней мере, пока все именно так и было. И Милли, и Линда пытались убить своих матерей, но сами оказывались жертвами. Вдруг так произойдет и на этот раз? Что будет, если Кэрол, защищаясь, будет вынуждена убить ее? Ты же знаешь, что она так и не избавилась от чувства вины за то, что отказалась от ребенка. Вот уже шестнадцать лет это тяготит ее. А что случится, когда она узнает, что убила свою собственную дочь?

— Она этого не вынесет, — не задумываясь ответил Пол.

— Боюсь, что такое очень даже может случиться. А как отразится на ваших с Кэрол отношениях, если ты убьешь ее дочь, даже если ты этим и спасешь Кэрол жизнь?

— Это может все погубить, — сказал он.

И содрогнулся.

Некоторое время, несмотря на извилистую тропинку среди деревьев, Кэрол не могла оторваться от девочки. Она перебежала с одной тропинки на другую, пересекла маленький ручей, вернулась к началу своего пути. Она старалась приседать и нагибаться, скрываясь за кустами. Она не производила никаких звуков, которые были бы слышны сквозь шум дождя, старалась наступать на старую листву, перепрыгивать с камня на камень, с бревна на бревно, чтобы не оставлять следов на голой сырой земле. И тем не менее Джейн безошибочно и неотступно следовала за ней, словно ищейка.