под попу, а второй зафиксировал мой затылок, и продолжая покрывать поцелуями глаза, щеки, нос, губы, начал медленно и размеренно двигаться.

Напряглась от неприятного жжения, но постепенно от чувства наполненности мышцы начали неметь и внизу живота стало скапливаться томление.

Мирон прерывисто дышал, дрожа и явно сдерживая свои порывы титаническими усилиями.

Обвила его бёдра ногами, облегчая всё ещё немного болезненные проникновения, и вцепилась ногтями в широкие плечи.

Мирон, почувствовав моё расслабление, постепенно начал ускоряться. Одновременно медленно спустился поцелуями и легкими укусами по шее к груди, отвлекая меня от боли, и спустя еще несколько более сильных и глубоких толчков замер, излившись в меня горячей потоком.

Эйфория схлынувшего возбуждения освободила место жгучей неловкости, особенно от ощущения, что он все ещё пульсировал внутри, не выпуская меня из объятий.

Мирон пальцами поймал мой подбородок, не позволяя отвернуться.

— Мне бы в душ, — смущаясь, прошептала я, — Отпусти пожалуйста.

— Мне и так хорошо, — проурчал Мирон, качнув бедрами, но заметив, как я поморщилась, осторожно вышел из меня и перекатился на бок, увлекая за собой и не разжимая объятий.

Устроил мою голову на своем плече и, переплетя наши пальцы положил мою ладонь на грудь в районе сердца.

— Ну, как родился твой сын я уже понял. Но… — заговорил он, пытаясь подобрать слова. — Как он был зачат, пока не очень ясно. Расскажешь?

— А это важно? — осторожно отозвалась я.

— Всё, что связано с тобой для меня важно, — вздохнул Мирон, целуя меня в висок, — Кто его отец?

— Не знаю, если честно, — произнесла неуверенно, чувствуя, как он напрягся и замер. — Это был донорский биоматериал незнакомого мне мужчины. Я даже фото его не видела.

— Зачем? — задал короткий, но такой неуместный вопрос. Погладив мои волосы, собрал в пучок на затылке, и оттянув назад, вынудил запрокинуть голову и смотреть в глаза.

— Так было нужно. Такой ответ тебя устроит? — спросила, страшась его реакции.

Надо было рассказать раньше, и я это понимала, но примет ли он правду, я не была уверена ни сейчас, ни ранее. В ожидании его реакции меня мгновенно парализовал расползающийся липкий страх.

— Колючка, — расплылся он в улыбке. — Я спрашиваю, не чтобы осудить. Хочу понять, помочь, защитить.

— Я рассказывала раньше, что один мужчина долгое время, как одержимый, преследовал меня, угрожал, — отозвалась я неуверенно, — Мне нужна была защита.

— И ты решила родить себе защитника? - осторожно поинтересовался Мирон, — В чем смысл было выбирать неизвестного донора?

— Тетка посоветовала. Беременность дала бы ему понять, что я не свободна, или была в отношениях. Я надеялась, это отвратит его от меня.

— Да, но судя по его одержимости, почему ты была уверена, что ребёнок его остановит? Ведь при необходимости ты не могла предъявить ему реального «папашу».

— Ты прав. Его это не остановило, — судорожно сглотнула, — Он чуть не… В общем из-за того, что он чуть не сделал, мне провели экстренное кесарево, и мой сын почти две недели провёл в больнице.

Мирон перевернулся, опрокинув меня на спину, и сжал мои плечи.

— Где он сейчас? — прорычал сквозь зубы, глядя в глаза.

— Не знаю. Я не видела его более трёх лет, — выдавила я.

— Хорошо, но лучше не рисковать. Мы заберём Ваню сюда немедленно, — склонившись Мирон осыпал моё лицо поцелуями.

Обвел пальцами скулы и губы, повторяя путь губами и языком, чуть прикусывая, посасывая, сбивая напрочь дыхание. Поднял глаза и ухмыльнулся моей закономерной реакции.

— Хочу, чтобы ты понимала, я тебя никогда не отпущу и никому не отдам. Доверься мне малышка, теперь я твой защитник.

— Ну да, ну да, — проворчала я с издёвкой в голосе.

— Всё ещё обижена? — спросил Мирон, улыбаясь, и чмокнул меня в кончик носа.

Перекатился на спину, утягивая меня к себе на грудь. Одной рукой прижал к себе, вторую вплел мне в волосы, массируя пальцами кожу головы. Даже захотелось заурчать, как кошка.

— Спи маленькая, день был не простой, — прошептал Мирон, целуя меня в висок.

Продолжил нежно массировать мне голову и шептать нежности и неприлично-приятные признания и обещания. Сама не заметила, как пригревшись на тёплой, широкой груди заснула.

* * *

МИРОН

Сказать, что я был в шоке — ничего не сказать. Когда понял, что я первый, это просто… слов нет. Хотя ранее меня не интересовало количество партнёров моих временных подруг, но с ней всё иначе.

То, что София станет моей женой я был уверен давно, но даже не думал, что стану первым, тем более, я ведь знал о её сыне.

Сейчас же в груди разливалось тепло и чувство собственничества обретало новый смысл.

Моя девочка! Моя! Только моя!

Сейчас малышка мирно посапывала на моей груди в кольце крепких объятий. Разметавшиеся волосы, приоткрытый ротик, опухшие губы, которые снова хочется целовать.

Мне стоило титанических усилий не трогать её, не целовать, чтобы не разбудить. Просто прижимал к себе, вдыхая запах её волос и осторожно скользил губами по виску и скуле. Сладкая…

Так и не смог уснуть, как будто охранять её сон сейчас была самая важная миссия. Малышка, всхлипнув во сне, вздохнула и сморщила носик.

— Тш-ш-ш, спи родная, всё хорошо. Я с тобой, — расправил сжатый кулачок и прижал к своей груди, накрыв сверху своей ладонью.

* * *

СОФИЯ

Всегда любила плавать, вода даёт расслабление и заряжает своей энергией.

Вот так и во сне меня качает на волне и, хотя я даже не шевелюсь, мне спокойно и тепло. Лишь чувство эйфории и защищённости наполняет каждую клетку моего тела.

Нехотя открыла глаза, и поначалу не поняла… Волна, которая меня качала —