Однако Шарлотта и миссис Гриффитс были, может быть, единственными в Сэндитоне, кто не удивился этой помолвке. Для остальных это стало сенсацией сезона. Никому и в голову не могло прийти, что Артур и Адела могут стать супругами. Обе незамужние мисс Паркер неоднократно громко восклицали друг перед другом: «Нет! Это невозможно!», но потом примирились с этим обстоятельством и смягчили свое негодование на более деликатное: «Просто невероятно!», когда общались в Артуром, и на простое: «Весьма удивительно!», когда говорили с Аделой. Это так странно! Артур собирается жениться! Артур в роли мужа!

Мистер Паркер потратил несколько часов, убеждая их обеих, что это самая подходящая пара. Он был уверен, что Артур со временем станет самостоятельным. Запросы самого младшего Паркера были весьма скромны, и он вряд ли бы стал жить за счет жены. Сестры Паркер поначалу не осознали, что Артур выбрал богатую невесту, скромный образ жизни Аделы и ее застенчивое поведение ввели обеих мисс в заблуждение. Когда же они осознали всю непомерную величину ее богатства, они были так подавлены благоговейным страхом, что утратили на какое-то время дар речи. Кто бы мог прежде поверить, что их беспомощный Артур способен так позаботиться о себе?

В течение двадцати четырех часов их категоричное «невозможно!» трансформировалось в «осуществимое», «очень даже желаемое» и «просто восхитительное и самое разумное, что когда-либо совершал Артур!»

Паркеры не относились к числу меркантильных семей, но богатство, хотя они особенно и не стремились к нему, всё же считали очень неплохим подспорьем любой семьи. И все же это богатство, мысль о котором с таким опозданием осенила их, почти безотносительно к Артуру и Аделе, немедленно была признана всем Сэндитоном главной причиной их брака.

Леди Денхэм, сетуя и заботясь о сэре Эдварде, всегда была уверена в том, что он не упустит такую невесту и сделает хоть что-нибудь до конца сезона.

– Видит Бог, такие шансы выпадают не часто! Я тысячу раз твердила ему, чтобы он расшевелился и поухаживал за ней. Но я видела, как жалки были его старания. Несколько глупых улыбок, которыми он одарил мисс Лэмб, и всё. Я так и сказала ему. Но, между нами говоря, он думал, что и этого хватит, не в его натуре бегать за девушками, это ниже его достоинства. Ведь он так хорош собой. Хотя я всё время говорила ему, что любой из трех молодых людей из гостиницы может увести нашу наследницу из-под самого его носа. А теперь вот даже мистер Артур Паркер, и тот сумел охмурить ее! Ну что ж, если мисс Эстер удастся заарканить мистера Сиднея Паркера, я не буду считать, что этот сезон окончился полным провалом.

И хотя мисс Бофорт и мисс Летиция никогда не рассматривали Артура Паркера как потенциального кавалера, им было жаль потерять его, как приемлемого холостяка и их первого поклонника в Сэндитоне. Однако они философски отнеслись к помолвке: богатство, конечно, оправдывает все. И было лучше пожертвовать Артура, чем любого из четырех других потенциальных женихов, поэтому, довольные скромным выбором мисс Лэмб, они превзошли себя, наперебой говоря расточительные и лишенные малейшей искренности комплименты «милой Аделе» в связи ее «победой». В то же время, убеждая себя, что Артур все еще обожает их больше, чем свою невесту; и будь у них по пятьдесят тысяч фунтов, они никогда бы не стали попусту тратить время на этот румяный пудинг.

Для мистера Паркера, решимость мисс Лэмб обосноваться в Сэндитоне, стала главнее даже ее солидного состояния. Она не любила говорить о своих чувствах к Артуру, но охотно выражала свое восхищение Сэндитоном. Этого было вполне достаточно для того, чтобы она стала первой любимицей мистера Паркера. И он был поражен тем, что Артур был способен выбрать такую умную супругу.

Миссис Паркер, как и должно быть, спокойно приняла ее новую невестку. Она часто общалась с ней, старалась во всем помочь и была также как и ее муж счастлива от того, что скоро у них появятся новые близкие родственники и такие же близкие соседи.

– Ну, хорошо, эта прекрасная новость в какой-то мере возмещает утрату нашей дорогой гостьи, – сказала она в понедельник вечером, когда узнала о помолвке. Утром того же дня Шарлотта узнала от своего отца о его предложении выслать семейный экипаж, чтобы встретить ее в Хейлсхеме в следующий четверг. – И возможно, моя милая, поскольку вы и Адела стали такими верными друзьями, мы будем снова видеть Вас в Сэндитоне. Двери Трафальгар-Хауза для Вас всегда открыты. Но думаю, что Артур и Адела, захотят вас принять, как своего первого гостя, как только построят свой новый дом.

Шарлотта довольно грустно улыбнулась, думая о будущих визитах и еще больше расстроилась от того, что ее дружба с Артуром и Аделой всегда будет напоминать ей о Сэндитоне, возвращая в это лето; лето, подобное которому она едва ли могла припомнить – почти без ливня и бури.

И она с некоторым облегчением услышала в тот вечер удар грома, и подумала, что в солнечном Сэндитоне тоже бывают грозы. Но эта летняя буря была столь неистовой, что за вечернем чаем хозяин только и говорил, что о черепичной крыше, о тенте и о его новой плантации деревьев. Затем хлынул такой по-осеннему холодный дождь, сопровождаемый мощными порывами ветра, что, казалось, за стенами этого дома рушится весь мир. Яростная буря бушевала всю ночь, и Шарлотта, которая до рассвета не могла заснуть, слышала, как волны бились о берег и страшно скрипели деревья в саду. Время от времени рев бури заглушали раскаты грома.

Порывы ветра, казалось, набрасывались на Трафальгар-Хауз, который стоял на их пути на вершине холма, старались снести трубы, разметать черепицу и сорвать яркий тент мистера Паркера со стоек, выражая свой протест, и разрывая его в клочья, яростно проявляли свое возмущение.

Яркий солнечный луч разбудил Шарлотту. Лето снова вернулось на побережье: море успокоилось, ветер разогнал последние облака и при свете дня стал отчетливо виден размашистый росчерк ночной бури.

Впрочем, разрушения, оставленные небывалым ураганом, казалось, не изменили привычный распорядок дня в именье Паркеров. Позавтракав в положенный час, они всем семейством отправились на прогулку в любимый сад, на этот раз, чтобы лицезреть урон, нанесенный ветром и дождем в дорогих сердцу уголках поместья. Мистер Паркер был расстроен и только качал головой, печально глядя на три вырванных с корнем дерева на своей плантации и на разорванный тент, который теперь непременно придется заменить новым. Миссис Паркер, наоборот, радовалась, что ее буря обошла стороной – треснувшая рама в оранжерее – такая мелочь. Она заботливо помогала Мэри освободить качели от сломанных веток, которые запутались в прочных веревках, утешала своих мальчишек, клятвенно обещая, что разрушенную беседку обязательно починят на днях, и тут же громко бранила их, увидев в грязной луже две насквозь промокшие книжки и забытую куртку.

Шарлотта не могла оставаться в стороне от этих трогательных семейных забот и, поддавшись общему взволнованному настроению, обошла всю парковую аллею, обсаженную кустарником. Ураган не коснулся нежных гортензий и рододендронов, она нашла среди цветов лишь две черепицы, сорванные с крыши и согнутый флюгер. В задумчивости Шарлотта остановилась на краю лужайки, решая, куда пойти дальше, как вдруг ее взгляд остановился на пронзительно голубой линии залива.