– НЕ ВЫСОВЫВАЙТЕСЬ! – кричит Логан девочкам.

Он встает на одно колено сзади лодки и открывает ответный огонь. В зеркало заднего вида я вижу, как он положил нескольких из них. Пятьдесят метров, сто, двести… Вскоре мы уже отошли на безопасное расстояние, на котором их пули не могут нам навредить. Охотники за головами остались беспомощно стоять на берегу, превратившись просто в точки на горизонте, и смотреть нам вслед.

Я не могу в это поверить. Мы свободны.

* * *

Мы отъезжаем все дальше и дальше от берега, я знала, что должна оставаться в центре потока, далеко от обоих берегов, и направляться вверх по реке, чтобы уехать от города так далеко, как можно. Но что-то внутри меня останавливает. Мысли о Бене нахлынули на меня и я не могу так легко оставить его. Что, если ему все-таки удалось дойти до Сипорта? Что, если он просто опоздал?

Я не могу уехать просто так. Если каким-то чудом он там, я не могу просто бросить его. Мне надо увидеть. Мне надо знать.

Поэтому вместо того, чтобы поехать вверх по реке, я направляюсь к противоположному берегу – к Сипорту. Через несколько мгновений берег Манхэттена несется на нас, становясь все ближе и ближе. Мое сердце колотится от потенциальной опасности, подкарауливающей нас там – любое число вооруженных охотников за головами, ждущих нас на берегу, чтобы открыть огонь.

Логан понимает, что я выбрала неправильный путь, и вдруг оказывается рядом со мной, возмущенный.

– Куда ты едешь?! – кричит он. – Ты возвращаешься в город?

– Мне нужно кое-что увидеть, – говорю я, – прежде чем мы поедем.

– Увидеть что?!

– Бена, – говорю я. – Он может быть там.

Логан хмурится.

– Это безумие! – говорит он. – Ты везешь нас обратно прямо в осиное гнездо. Ты подвергаешь нас опасности! У него был шанс. Он не пришел!

– Мне нужно проверить, – кричу я в ответ. Я настроена решительно и ничто не может меня остановить. Я поняла, что во многом похожа на маму.

Логан отворачивается и дуется, я чувствую его неодобрение. Я не виню его. Но мне нужно это сделать. Я знаю, что если бы Бен был на моем месте, он бы также вернулся проверить меня.

Через несколько мгновений Сипорт уже в поле нашего зрения. Мы подъезжаем все ближе, триста метров… двести… и когда мы уже в ста метрах от пристани, я могу поклясться, что вижу кого-то, одиноко стоящего на воде. Он смотрит на воду и мое сердце подпрыгивает в груди.

Это Бен.

Я едва могу в это поверить. Это действительно он. Он живой. Он стоит там, в снегу выше колен и дрожит. Мое сердце падаю, когда я понимаю, что он один. Это может значить только одно: ему не удалось спасти брата.

Мы приближаемся и уже метрах в 20 от пристани – достаточно близко, чтобы я могла разглядеть печать тоски на его лице. На некотором расстоянии я вижу караван машин охотников за головами, направляющийся по снегу в сторону пирса. Времени у нас немного.

Я замедляю лодку и рывками приближаюсь к берегу, Бен подбегает к краю. Мы качаемся на волнах и я вдруг думаю, как Бен попадет в лодку. До пирса еще добрых три метра. Бен смотрит вниз, его глаза наполняются страхом, он, должно быть, думает о том же, пытаясь решить, как прыгать.

– Не прыгай, – кричит Логан. – Это может повредить лодку!

Бен останавливается и смотрит на него, застыв от страха.

– Вставай на колени и руки, повернись задом и подойди к краю, – командует Логан. – Медленно сползай, хватайся за край причала и повисни на нем на руках. Я тебя поймаю.

Бен сделал, как было сказано, и медленно сполз по краю, пока не остался висеть на руках. Логан, к своей чести, тянется и, схватив его, опускает в лодку. Как раз вовремя: охотники уже едва ли в пятидесяти метрах от нас и быстро приближаются.

– ДВИГАЙ! – орет Логан.

Я дергаю рычаг и мы отчаливаем, взлетая вверх по реке. В это время снова звучат выстрели, царапая нашу лодку и ударяясь о воду, делая маленькие всплески. Логан встает на колено и начинает стрелять им в ответ.

К счастью, мы двигаемся слишком быстро, чтобы они могли попасть в нас: через несколько мгновений мы уже далеко от берега на середине реки, выйдя за пределы досягаемости их пуль.

Теперь наконец ничего не может остановить нас.

Теперь мы свободны.

* * *

Мы мчим вверх по проливу Ист-Ривер и, проезжая там, очень необычно вблизи смотреть на обрушенные мосты. Мы проезжаем мимо останков Бруклинского моста, его заржавевший металл торчит из реки как нечто доисторическое. Он возвышается над нами на несколько ярусов, как небосреб, поставленный на дно реки. Я почувствовала себя совсем маленькой, проплывая мимо них, и невольно задумываюсь о том, можно ли восстановить хоть что-то из этого когда-нибудь.

Самолет-бомбардировщик, торчащий из воды, я объезжаю тоже на безопасном расстоянии. Я не знаю какой металл может торчать из ледяной воды и не хочу проверять.

Вскоре мы проезжаем мимо остатков Манхэттенского моста, затем Вильямсбургского; Я прибавляю скорости, желая проехать мимо этих ужасных видов как можно быстрее.

Вскоре мы проносимся мимо того, что раньше было островом Рузвельта, – теперь эта узкая полоска суши стала пустошью, как и все остальное. Я беру влево, объезжая его, и обнаруживаю, что мост Куинсборо также разрушен, как и трамвайная линия, соединяющая остров с Манхэттеном. Трамвай, ржавый и разбитый, болтается на воде как огромный поплавок. Мне приходится быть осторожной, чтобы объехать его по сузившемуся руслу реки.

Я продолжаю путь вверх по реке, все дальше и дальше, и по обеим берегам вижу лишь разрушение, пока наконец не поворачиваю налево в пролив Гарлем. Здесь еще уже, земля лишь в пятидесяти метрах по обе стороны. Я напрягаюсь, пока мы едем по этому месту. Я смотрю по берегам, ожидая увидеть засаду.

Но ничего нет. Может быть, я уже стала параноиком. Если охотники собираются догонять нас – а я уверена, что собираются – мы, наверное, обогнали их не меньше, чем на час. Особенно учитывая снег. А к тому времени, я надеюсь, что мы уже поднимемся высоко по Гудзону туда, где они не смогут нас догнать.

Гарлем петляет между Манхэттеном и Бронксом и наконец выходит на широкое открытое водное пространство Гудзона. Он, напротив, в ширину как десять футбольных полей и после узкого канала он кажется мне океаном. Наконец, я могу расслабиться. Наконец, мы снова на реке, которая мне хорошо знакома. Она выведет нас к дому.

Я поворачиваю направо и направляюсь на север и мы мчим домой, к горам Катскилл. Еще два часа и мы будем там.

Не то, чтобы я планировала возвращение домой. Нет. Возвращаться домой сейчас было бы глупо: охотники знают, где я живу и, конечно, будут искать там в первую очередь. Я хочу остановиться дома, похоронить Сашу, попрощаться. Но я не останусь. Мы направимся гораздо дальше на север. Так далеко, как получится забраться.