— Франсес, успокойтесь. Они уехали.

— Пол?.. — Франсес потерла запястье. — В какие игры вы играете? Вы узнали кого-то из них.

— Может быть, и узнал.

— Кто они такие? Они из «Эдем-Олимпии»?

— Возможно.

— Тогда давайте остановим их. Так или иначе — на этой прибрежной дороге они как в ловушке.

— Не теперь. Время еще не пришло.

— Вы снова впали в транс.

Она стояла против меня, драчливо подняв маленькие кулачки. Случившееся напугало ее, пот пропитал ее белую блузку, и на ней ясно выступили темные розы сосков. Но мои мысли были заняты людьми в кожаных куртках, мчащимися в темноте на своих «рейндж-роверах». От быстроты и агрессивности грабителей, от их грубой действенности у меня почти перехватило дыхание. Заставляя себя дышать, я хватал ртом вечерний воздух, попахивающий поджаренными насекомыми, страхом и японскими духами. Волоски покалывали мне шею, и пот струится между лопаток. Мощный дух поднимался от моего паха, сильный гормональный позыв к насилию. Мой член затвердел, и мошонка словно в кулаке сжала яички. Я вспомнил об эрекции, которая была у меня после первого приземления без инструктора, — так находило выход напряжение после самостоятельного взлета.

— Пол… нам пора ехать.

Франсес стояла рядом со мной, луч от перевернутого софита высвечивал влажный шелк на ее груди. Своими настороженными глазами и полуоткрытым ртом она напоминала переметнувшегося заговорщика, который, потея от страха, выдавал всех подряд. Даже теперь мне удалось завладеть лишь частью ее внимания. Она ждала воя полицейских сирен, ее глаза искали свет фар на прибрежной дороге. Знала ли она о «ратиссаже» заранее? Но мое воображение уже опутало ее, сделало персонажем фантазии о скорости и насилии, которая пульсировала в моей черепной коробке с того часа, когда я последовал за маленькой Наташей на Рю-Валентин.

Она прислонилась ко мне, слушая крики японок.

— Пол, сейчас здесь будет полиция.

— Забудь о них. Мы запрем двери, и они решат, что дом пуст.

— В проезде стоит моя машина. Двигатель еще теплый. Вернемся в Марина-Бе-дез-Анж. Я должна тебе кое-что показать…

— Франсес, я снова лечу…

Я стоял на балконе ее квартиры, и ветер играл на мне шелковым халатом, общупывая, как вежливый карманник, его протертые швы. Рукава наполнились ночным воздухом, и у меня возникло ощущение, что я парю между домами-башнями Марина-Бе-дез-Анж. Искривленные фасады, с боков напоминающие ступенчатые пирамиды, казалось, оторвались от земли и поплыли над бассейнами и прудами, лежавшими между дорожками, как украденные у моря лоскуты.

В трех милях к юго-западу на Ка-д'Антиб виднелся Гарупский маяк — его лучи неутомимо обыскивали берег. Неподалеку в замке Ле-Гарупа попивали когда-то свои лимонные коктейли с виски Скотт и Зельда Фитцджеральды, но то была другая Ривьера, не менее далекая от футуристических комплексов жилых домов, чем казино в Монте-Карло от храма Карнака{63}.

Франсес вышла ко мне на балкон. Поставив поднос со стаканами на столик, спросила:

— Тебе нравится этот вид?

— Все это искривленное пространство? Закончится тем, что мы приземлимся в Вавилонском аэропорту. В один прекрасный день весь Лазурный берег будет таким.

— На чертежах он уже такой. Все старше пяти минут продается под снос.

— Все? Это печально. — Я обнял ее за талию и прижал к себе, словно защищая от ночи. — Воспоминания, мечты?..

— Вчерашние компьютерные программы. Масса небывалых скидок и сногсшибательные цены. Увы, Пол…

Она поднесла к лицу спритцер, и ветер ударил ей в глаза холодными пузырьками газа. На кончиках ее ресниц засверкали крохотные точечки влаги. По дороге из Теуля она никак не могла собраться с мыслями и помалкивала, поглядывая в зеркало заднего вида, как профессиональный угонщик. Но когда Антиб остался позади и мы добрались до жилого комплекса в Вильнев-Лубе, она пришла в себя и вернулась к тому, что занимало ее.

В лифте, доставившем нас на четырнадцатый этаж, она прижалась к моему плечу и надавила ладонью мне на диафрагму. Не включая света, вошла в прихожую и повела меня прямо в спальню. Все еще в возбуждении от насилия в Фонде Кардена и жалобных криков гримерш-японок, я быстро ее раздел. Но любовник из меня был никудышным; я не мог отделаться от мысли, что на меня смотрит Джейн, а потому эрекция, которая с такой силой заявила о себе во время грабежа, была совсем уж вялой. Когда я все-таки кончил (оргазм был такой же притворный, как у домохозяйки, которой все давно опостылело), Франсес одарила меня мимолетной улыбкой шлюхи из эскорт-агентства. Она откинула влажные волосы с моего лба, уже размышляя над следующим ходом в затеянной ею игре — как старшая сестра с доверчивым младшим братом, который в конечном итоге, связанный и с кляпом во рту, окажется в шкафу для игрушек.

Но комнаты для игр в новой Ривьере достигали размеров террасы перед Фондом Кардена. Я был поражен скоростью и разбойничьей деловитостью похитителей мехов. Я стоял у перил, посасывал вино из стакана и думал о мелькающих дубинках, все еще чувствуя на спине удар, полученный мной на Рю-Валентин. В инстинктивном гневе я поднял правый кулак, готовясь нанести ответный удар.

— Пол… — Франсес, встревоженная, ухватила меня за руку. — Успокойся. Здесь ты в безопасности.

— Франсес… я был в другом месте.

— Ты собирался меня ударить. Бей, если тебе так нужно…

— Меньше всего я хотел тебя ударить. Ты мне нравишься… смешная девчонка и все такое. Это ограбление разбудило во мне что-то давно забытое. — Я уселся рядом с ней на плетеном канапе. — Я помню, что мы делали с новобранцами в летной школе ВВС.

— Казарменные шутки?

— Да нет. Это были жестокие избиения. Только через много лет я признался себе, что мне это доставляло удовольствие.

— Значит, это твоя особая забава? Тогда я куплю хлыст.

— Прошу тебя… ничего в ней нет особого — и вовсе она не моя. Чего только сдуру не вспомнится… А все же, почему я не дал тебе позвонить в полицию?

— Хотела бы я знать. — Она показала пальцем на столик, где рядом с конвертом с принесенными Гальдером фотографиями стоял телефон. — В общем-то, еще не поздно…

Невозмутимая, как ночь, она ждала моей реакции. Она нравилась мне еще и тем, с какой любительской конспирацией проводила в жизнь свой план: старшая сестра катит в колясочке младенца-братишку в поисках тайного входа в парк.

— Поздно, — отвел я идею со звонком. — Через три часа после преступления — что мы скажем полиции?

— Нет проблем. Мы были так возбуждены, что сначала должны были вернуться домой и всласть трахнуться. Им, наверно, такие вещи каждый день приходится слышать.