Пыж: детям до 18.

Тушкан: а конкретней.

Переговорщик: Заткнитесь. Забыли где третесь?

Каждая строчка переписки словно обо мне. О нас. О случившемся.

Внезапно похеровело. Я сфокусировался на буквах в экране телефона стараясь не «поплыть» окончательно.

«Мы не закончили. Ты где?»

Как же я его ненавижу. Как я ненавижу таких, как он! Разложил как последнюю шалаву на столе и внедряется со всех сторон. Куражится, веселится. Разве Лис не с его подачи мне впаял? Ясно же как день. Этот мудила что то ляпнул и вот она, так называемая, цепная реакция. А с другой стороны к Софии. Как я мог не заметить? Стоп, откуда он знает про нас? Откуда? Да, впрочем, какая разница -- знает, не знает. Ничем хорошим это уж точно не кончится..

Таращусь в потолок и снедаемый злостью лихорадочно вбиваю в личку растеряв все ориентиры.

Вы: Что тебе надо, сука? Давай, колись!

Быстро отдернул руку от телефона и поджал колени. В моих глазах сейчас можно прочитать только вселенскую ярость и ненависть ко всему.

Всего за секунду до того, как дверь в прихожей хлопнула, вздрагиваю, словно от падения с высоты, и подтягиваюсь у себя на постели.

Желудок нервно сводит. Складываю руки на груди, стараясь принять невозмутимое выражение лица, но всё равно краем глаз поглядываю на появившуюся в проеме комнаты Софию.

Она молчит, только смотрит в упор. Так, словно ждет.

— Нам надо поговорить, — тем тоном, от которого изо моего рта полилась уже ничем не сдерживаемая желчь:

— Очаровательная манера решать за других. «Нам надо». Уверена? —  давно не испытывал такого гнева. Ярость бурлила во мне и готова была срываться искрами с пальцев, но выходила лишь свистом сквозь сжатые зубы.

— Да, — останавливает меня прежде, чем я успеваю начать куражиться на едкую тему. — Ты знаешь Ольгу лучше чем я. Она не умеет держать язык за зубами и все, что наговорила... очень далеко от истины. Я старалась держаться от него подальше, но наши с ним отношения со всех сторон завязаны на тебе..

— Это самый жалкий бред, который я когда-либо от тебя слышал, сестра!

Каждое моё слово пропитано нежеланием слушать, а во взгляде отчётливо читается желание убивать. Потому как понимаю, что был прав -- мудила знает.

— Ты сам виноват! Ты должен был признаться вчера —  за что и с кем. Я посчитала, что твое избиение его рук дело. Искала с единственной надеждой получить все ответы, а в итоге наблюдаю, как он дерется с Лисицким. Ничего не хочешь мне теперь рассказать?

Уголки губ нервно дернулись, да вот только улыбка натянутой вышла, и внутренний голос безбожно фальшивил. Сомнения никуда не делись. Как и озноб. Как и тягостное предчувствие катастрофы.

—  Да с чего ты взяла, что это Ветров?

—  Потому что ты таскаешься за Даниэль!

—  Хватит нести чушь!

—  Чушь? Да ты посмотри на себя — раб собственных капризов, прихотей, одна из которых, к сожалению, я. Твои чувства нельзя принимать всерьёз, Алекс. Они — ошибка, опасная иллюзия, самообман!

Все это она бросает в меня надрывно и метко. Вот теперь, все! Теперь — все! Теперь нужно просто исчезнуть, сдохнуть, разорваться на мелкие лоскутки. Эта сука все продумал, везде успел. Я раскален настолько, что почти подпрыгиваю на собственной постели, когда на простыне рядом со мной оживает сотовый.

Резко выдыхаю и подношу его к лицу. Не ожидал, что перезвонит. Сглатываю и просто жму на связь.

— Эй, ты там что, истеришь? На какую тему?

Ровным, самодовольным тоном от которого сводит зубы.

Смотрю на Софию и сжимаю челюсть.

— А ты ждал чего-то другого, когда решил, что можешь клеиться к моей сестре?

В ее глазах недоумение, в его коротком молчании — озадаченность и этот тандем внезапно вызывает во мне очередную волну жуткой ревности.

После секундной заминки Ветров смеётся. Смеётся так искренне и смело, что я на мгновение отключаюсь, слушая его заливистую трель, напрочь потеряв нить размышлений. И какое -то жгучее тепло внезапно накрыло меня от макушки до кончиков пальцев от звука его смеха.

— Звучит как крик о помощи. Ты в этом видишь проблему?

— Ты серьезно? Ты серьезно не видишь в этом проблемы? — свирепею я, больше от неадекватной реакции тела, которую вызвал внутри меня его бл**кий смех. — Я нахрен замурую тебя в яме с бетоном, если ты не заткнешься сейчас и посмеешь прикоснуться к ней!

Краем глаза замечаю, как в порыве ужаса София шагает в мою сторону и добавляю быстро, чтобы положить этому конец, и не дать ей перебить моих мыслей, — ты никогда не получишь ее, сука, она принадлежит мне!

Сбрасываю звонок и съезжаю на подушках в желании спрятаться от обжигающей ярости в недрах одеял и простыней.

— Зачем? — орет София дёргая за край одеяла, пытаясь дотянуться до моего сотового, — зачем ты это сказал?!

У меня нет сил спорить, у меня нет сил побеждать, хочется просто завыть раненым моржом и броситься в ледяную пучину, чтобы ничего не чувствовать.

***

— Лучше тебе сейчас нахер заткнуться, София, — Алекс за секунду поменявшись в лице, крайне грубо мне отвечает, что заставляет напрячься каждой клеточкой тела. Но навеянный его тоном мандраж быстро проходит, оставляя после себя неописуемое возмущение.

— Будешь так со мной разговаривать, вообще больше разговаривать не будем, уяснил? Я тебе не девочка, которая молча станет терпеть все твои перепады настроения из-за того, что кто-то разбил твое нежное сердечко. Это ещё не оправдание тому, что ты ведёшь себя, как последний придурок и неуравновешенная истеричка в один момент, — я едва не срываюсь на крик, приходя в бешенство из-за того, что он позволяет себе так со мной разговаривать. Не желая больше видеть его перекошенное от злобы и бешенства лицо, я разворачиваюсь к нему спиной и направляюсь в свою комнату, раздумывая над тем, как бы взять что-нибудь в руки и засунуть это в распрекрасный зад брата, за то, что так легко передал Ветрову в руки ещё один компромат для шантажа. Но стоит мне зайти в комнату, как я слышу громкие шаги за своей спиной.

Даже не глядя на него в данную секунду, я отчетливо ощущаю убийственную ауру. Я предполагала, что от этого всего он слетит с катушек, но я всё равно не жалею о сказанном.

— Он тебе рассказал?! — в бешенстве кричит мне в спину Алекс. — Рассказал, за что мне навтыкал