Собака, почуяв в доме чужих, залаяла и стала скрести мощными лапами дверь, требуя, чтобы ее выпустили.

Дверь чуть приоткрылась, собака рванулась в щель и в то же мгновение была сражена наповал выстрелом из пистолета. Негромкий хлопок услышали только те, кто находился в комнате, — хозяйка собаки и три офицера в полковничьих погонах.

Ольга Николаевна широко раскрыла глаза от ужаса и закрыла рот кулаком, чтобы не закричать. Потому что один из военных предупредил ее, что если она закричит, то… Он выразительно показал ей пистолет с глушителем.

— Где кабинет Владимира Федоровича? — вежливо поинтересовался молодцеватый полковник с седыми висками, по-видимому, главный в группе.

— Вы что, с ума сошли? — наконец смогла выдавить из себя Ольга Николаевна. — Кто вы?

Полковник усмехнулся и сказал с ленцой:

— Ольга Николаевна, давайте сразу договоримся: вопросы буду задавать я. Если после нашего визита вам будет кто-нибудь задавать вопросы по поводу того, что здесь произошло, вы на эти вопросы отвечать не будете. Если, конечно, вы хотите жить сами и хотите, чтобы ваш сын Васечка тоже остался жить. Я достаточно ясно выражаюсь?

Ольга Николаевна испуганно кивнула.

— Прекрасно, — удовлетворенно отметил полковник. — Итак, подскажите, где кабинет вашего мужа?

Ольга Николаевна молча показала на дверь комнаты, в которой стоял компьютер мужа, его письменный стол и шкафы с книгами. Туда немедленно направился румяный полковник, которого Ольга Николаевна мысленно окрестила Губошлепом. Третий — Язвенник, с желтым, нездоровым лицом, — отправился в чулан, где лежала застреленная собака. Через какое-то время оттуда раздался грохот: начался обыск.

— Можно все же узнать, что вы ищете? — спросила Ольга Николаевна. В уме она пыталась вычислить, когда должен вернуться сын, и молила Бога, чтобы тот остался у кого-нибудь из своих немногочисленных друзей. — Может быть, я вам сама все отдам и вы не будете устраивать в доме бардак?..

Моложавый достал сигарету, закурил и только после этого обратил внимание на Ольгу Николаевну:

— Мы же договорились, что вопросы буду задавать только я. Но если уж вы задали свой вопрос, я вам отвечу: вы нам поможете только одним — молчанием. А что касается того, что ищем, я не думаю, что полковник Васин посвящал вас в интимные стороны своей жизни…

Ольга Николаевна захлебнулась на вдохе и откинулась на спинку кресла, словно кто-то невидимый изо всех сил ударил ее в грудь.

— Что вы хотите этим сказать? — бледнея, спросила она красавчика полковника.

— Если до сих пор вам были безразличны любовные приключения вашего мужа, то нам — нет. Мы ищем его любовные письма к одной особе. Вы готовы нам помочь в этом? — Полковник издевательски засмеялся. — Это всего лишь шутка, — сказал он. — Пусть злая, но шутка. А в каждой шутке, как известно, есть только доля шутки…

Из кабинета Васина опять послышался грохот. Губошлеп, который не смог войти в программу компьютера, решил вопрос радикально просто: с помощью разводного ключа необходимость в поиске пароля отпала. Все дискеты, которые он нашел в столе, Губошлеп бросил на дно огромного десантного рюкзака. Туда же отправились все мало-мальски интересные, на его взгляд, бумаги.

А Моложавый… Ольга Николаевна вдруг вспомнила, что давно, еще когда они только прибыли в Германию, когда по традиции офицеры представлялись сами и представляли своих жен, она видела тогда Моложавого среди прочих офицеров. Она знала наверняка, что служил он не в Вюнсдорфе, где она могла бы видеть его часто.

Моложавый полковник продолжал повторять ей, что она должна молчать, что бы ни случилось, кто бы ни задавал ей вопросы по поводу работы мужа.

Она догадывалась, что все это: и исчезновение мужа, и появление этого «милиционера», и последовавший за ним визит этих мерзавцев, — все это было взаимосвязано и замкнуто на одном — на тех таинственных ящиках, которые Володя ездил получать весной этого года. Эти ящики прибыли на адрес военно-спортивного общества, которое возглавлял ее муж.

Она помнит его нервозность. Она смогла из нескольких случайно оброненных фраз составить картину того, чего он боялся. Он боялся быть замешанным в тех махинациях, которыми были повязаны почти все наши военные в Германии. Все занимались бизнесом, а он не хотел. Он хотел служить, а не торговать ворованным. Возможно, именно это его и сгубило…

Ольга Николаевна с беспокойством вспомнила о том типе из уголовного розыска… Тоже мне, Глеб Жеглов! Если он и вправду из МУРа и вернется сейчас — он ведь обещал быть, — то его эти мерзавцы могут и убить…

— Полковник! — На пороге стоял Язвенник, сжимая в руках жестяную коробку из-под английских бисквитов. Она была набита бумагами. Похоже, письмами. — По-моему, это то, что мы искали.

Моложавый вскочил на ноги, подошел к Язвеннику, взял из коробки несколько листков и бегло пробежал их взглядом:

— Отлично! — воскликнул он. — Это то самое!

Он взглянул на Ольгу Николаевну, на его губах играла усмешка.

— Не желаете полюбопытствовать, уважаемая хозяйка? — спросил Моложавый, поднося к лицу Ольги Николаевны коробку с письмами. — Это от его любовницы, журналистки. Здесь есть и его неотправленные письма. Мы их вам вернем, вы сможете насладиться чтением на досуге. Убедитесь, что ваш муж оказался сволочью не только по отношению к офицерскому братству, но и к вам. Думаю, это вас убедит держать язык за зубами…

Когда они ушли, Ольга Николаевна сидела некоторое время в оцепенении, не в силах даже пойти и закрыть за ними дверь. В дом пришла большая беда, и что делать с этой бедой, Ольга Николаевна не знала.

С трудом заставив себя подняться, она пошла в прихожую, закрыла на ключ дверь и после этого заглянула в чулан, где в луже крови лежала ее любимая собака.

Ольга Николаевна сползла по стене на пол и зарыдала:

— Мадо! Мадо!..

Когда Грязнов вернулся в дом к Ольге Николаевне, с ней случился новый приступ истерики. Она не пустила его на порог, но прежде кинула в него свою туфельку с криком:

— Вон отсюда! Я вам не верю! И не показывайте ваши фальшивые документы! Вы виноваты в том, что… — Она в голос зарыдала.

На все уговоры через дверь Славы Грязнова отправиться в Россию он слышал лишь «нет» и глухие, сдавленные рыдания.

Уговоры были бесполезны.

Владимир Федорович Васин нервничал.

Он специально сделал себе командировку в Прибалтику по вопросам военно-охотничьего общества.

Но цель его командировки была совсем иная. В Прибалтике Васина ждал человек, который должен был отправиться в Москву с «дипломатом».

Васин действительно находился в лесу, но не на охоте. Он жил в маленьком коттедже одного отставного генерала, который любезно пригласил пожить его у себя дома, а сам отправился в круиз с семьей по Средиземноморью, оставив Васина в одиночестве.