– На следующий день после убийства, – продолжала Ирина, – отец вызвал адвоката Лурье и переписал все акции алмазного синдиката на мое имя, на имя дочери – Ирины Савельевны Гурьевой, чтобы не рисковать. Но мне показалось, ему не так дорога жизнь, важнее изобличить убийц, показать, что из себя представляют Фельдман и Шпаликов, чтобы было понятно, почему он не хочет возвращать им долг.

– И все же он погиб! – констатировал Степанов.

– Да. И в чем-то виноват я, – с грустью заявил Герман. – Я хотел устроить засаду у него в квартире, но он велел мне ждать сигнала снаружи. Я не сомневался в том, что исполнителем станет Левша. Лучше его операцию никто не провернул бы. Он настоящий профессионал. Этот факт подтверждается тем, что я так и не сумел его выследить, установить местонахождение его берлоги. День и ночь я курсировал по Кутузовскому проспекту, дежурил возле дома Гурьева. Наткнулся на Левшу совершенно случайно. Он сидел на скамеечке возле автобусной остановки и хорошо был виден с дороги. Я остановился в десяти метрах от остановки. Левша читал газету и никуда не торопился, рядом не было ни одной машины. Я стал ждать.

Герман разложил на столе фотографии, на каждой было выставлено число и время.

– Возле остановки остановилась «Вольво». Вот номер машины. Из нее вышла женщина. Тогда я не знал ее имени и раньше никогда не видел. Она забрала пакет, стоящий возле Левши, и поехала дальше. Все это зафиксировано на снимках. Женщина остановилась возле дома Гурьева и вошла в подъезд. Я не мог понять этого маневра, верь в квартире находилась Ирина. Что можно сделать, когда хозяева дома?

– Но ночью меня увезли в больницу, – продолжила его рассказ Ирина. – Анализы показали отравление, а не алкогольный психоз, как многие считали. Мне подсыпали какую-то отраву в виски, что уже однажды делали, как вам известно, только на этот раз доза оказалась смертельной. Меня попросту убрали с дороги. Спасибо доктору Чваркину, он успел меня спасти.

– В эту ночь ничего не произошло, – развел руками Герман. – Наутро Савелий Георгич поехал в банк и специально пригласил к себе в дом Шпаликова. Мол, убедитесь, я один, теперь вам никто не мешает. Я подъехал к дому вместе с ними. Когда Шпаликов ушел, я позвонил Гурьеву. Он мне сказал, что теперь пора ждать гостей и надо смотреть в оба. И я смотрел. Но совсем забыл о женщине, которая вчера зашла в подъезд. Ведь ничего не произошло, значит, она ни при чем. Я был уверен, что она давно ушла, ее задачей было подсыпать отраву Ирине. Диагноз мне уже был известен.

– Да. Виски и продукты мне привез курьер. Мы всегда заказываем продукты в одном и том же магазине. Он приехал вечером, когда та женщина была уже в доме. Раньше я этого курьера не видела, а сейчас узнала его на фотографии. Это официант из «Маяка» Семен. В квартиру он не заходил и в дверь не звонил. Почему-то позвонил по телефону и сказал: «Откройте дверь, я стою на площадке». Я открыла, он передал мне пакеты с продуктами и тут же ушел. Пешком.

– Я знаю, почему он не звонил в дверь, но об этом чуть позже, – сказал Герман. – И ушел он не вниз, а наверх. Прошел через чердак в соседний подъезд, к фокуснику. И на следующий день опять приехал. В день убийства.

Герман разложил фотографии.

– Когда я приехал на место, «Фольксваген» курьера уже стоял у третьего подъезда. На фотографии видно и стоящую возле второго подъезда «Вольво» той женщины, но тогда я не обратил на машину внимания. Значит, женщина все еще находилась в доме. Я предупредил Гурьева об опасности, но услышал все тот же приказ: «Жди гостей и моего сигнала. Рано. Можешь все испортить!» И я ждал. В половине второго началось шевеление, но я даже не догадывался, что Гурьев уже мертв.

Первым из дома вышел Семен. Вот снимки. Тринадцать тридцать семь. Через четыре минуты выходит женщина. Та самая, что взяла белый пакет у Левши. Она оглянулась по сторонам, подошла к урне и что-то в нее бросила. Что именно, тут не видно. Она села в свою машину и уехала. Я подошел к урне и нашел в ней следующие предметы.

Герман разгреб бумаги и выудил на свет целлофановый пакет.

– Здесь мобильный телефон, мини-видеокассета и ключи от квартиры с золотым брелоком. Теперь мне стало понятно, где она находилась почти сутки. Она ждала своего часа в квартире на десятом этаже. Что касается кассеты, то она вынута из видеодомофона. На ней есть запись, фиксирующая приход этой дамы в квартиру Гурьева. Запись включается в момент нажатия звонка. Не так часто встречаются видеодомофоны, оснащенные записывающим устройством. На такие вещи никто не обращает внимание, но курьер, приносивший виски, знал об этом, потому и позвонил от двери по телефону, и женщина знала, если, уходя, прихватила кассету с собой. Узнать об этой хитрости убийцы могли только от Оксаны. Значит, она была завербована Фельдманом и Шпаликовым, как я предполагал ранее.

– Как же прослеживается связь с банкирами?

– Я установил имя женщины. Это Анна Фельдман. В свое время была проституткой. Сидела два года за отравление клиентов клофелином и грабеж. После освобождения устроилась в престижный столичный притон к Инессе, там и познакомилась с Фельдманом, который вытащил ее из трясины и женился на ней. Я проверил все телефонные звонки, сделанные из квартиры на десятом этаже. За десять минут до смерти Гурьева Анна Фельдман звонила ему на мобильный телефон. Не знаю, что она ему сказала, но он впустил ее в квартиру. Больше некому было открыть ей дверь. Дальше она могла использовать любое отравляющее средство, чтобы вырубить хозяина. Эфир, хлороформ, тот же клофелин, а потом впустить в квартиру Семена Желткова. Во всяком случае, стреляли в Гурьева, когда он лежал в постели и, скорее всего, спал. Он не мог оказать сопротивление. Кто именно стрелял, не знаю. На всех предметах, лежащих в пакете, отпечатки пальцев Анны. Факт убийства можно считать доказанным. И еще. Анна звонила мужу из квартиры десятого этажа. Поздно вечером. Возможно, тогда они подключили к делу курьера. Прослушать звонки ничего не стоит. Нетрудно подключиться к линии, телефонные соединительные коробки стоят на каждом этаже. Возможно, Анна приняла заказ на доставку продуктов.

– В крови Гурьева медики обнаружили сильное снотворное, – подтвердил полковник. – Но как быть с оружием?

– Отец был убит из своего пистолета. Он держал его за книгами в шкафу. Оксана об этом знала. Я не знаю, почему отец не выбросил его. Из этого же пистолета он застрелил свою молодую жену Анну, теперь Анна Фельдман убила из него отца. Найти пистолет легко, если знаешь, где он лежит, так же как вынуть кассету из видеодомофона. А теперь я хочу вернуть вас, Леонид Павлович, к истории с кражей ожерелья в отеле «Континенталь». Вы нам говорили, будто просмотрели все пленки видеонаблюдений, отснятых в холле перед туалетными комнатами.

– Да, они до сих пор хранятся у нас.

– Все ваше внимание было сконцентрировано на каком-то воре-профессионале. Но дело в том, что я видела Анну Фельдман в туалете. Мы с ней не общались, так как наших мужей нельзя назвать друзьями. Она наверняка зафиксирована на этих пленках.

– Думаю, что да. Лицо этой женщины мне показалось знакомым, но я не мог вспомнить, где его видел.