Похмельный, мучимый жаждой и изумленный Бенито только икнул. Хотя Ракела не очень верила в то, что ее угроза возымеет действие, с той поры он больше никогда не прикасался к спиртному.

* * *

Дни шли за днями, недели складывались в месяцы, затем в годы… Карьера Бенито стремительно шла в гору, и настал миг, когда из пылкого болтуна, заставлявшего загораться своими идеями целые стадионы, он превратился в лидера нации, сравнимого по могуществу и влиянию с Гитлером. И тогда он словно потерял голову от всеобщего обожания, от осознания собственной исключительности и превосходства над другими. Ракела потеряла счет его любовницам: Ида Дальзер, Маргерита Сарфатти и множество других, надолго не задерживавшихся в его постели… Она привыкла к его связям на стороне и огромному количеству незаконнорожденных детей. Она страдала невыразимо, но принимала это как плату за его огромную популярность и удовлетворялась тем, что именно она была официальной супругой первого лица Италии и только ее дети были рождены в законном браке…

Церемония их бракосочетания состоялась 16 декабря 1915 года в военном госпитале в Тревильо — в присутствии мэра и свидетелей. Вспоминать об этом событии Ракеле всегда было весело. Дуче, пожелтевший и исхудавший после перенесенного тифа, переминался с ноги на ногу и нервно поглядывал на нее. Его несколько тяготила официальность церемонии, и он хотел поскорее завершить начатое.

— Согласен ли ты, Бенито, взять в жены Ракелу Гуиди?

— Согласен! — тотчас ответил Муссолини.

— Согласна ли ты, Ракела, взять в мужья Бенито?

Ракела с растерянным видом молчала. Муссолини удивленно взглянул на нее.

— Согласна ли ты, Ракела, взять в мужья Бенито?

Ответа не было. Муссолини явно заволновался. По рядам гостей прокатился сдерживаемый шепоток.

— Согласна ли ты, Ракела, взять в мужья Бенито?

— Да, согласна, — наконец ответила она, смиренно склонив голову, и никто не заметил, как лукавая улыбка коснулась ее губ.

О, как ей всегда нравилось его дразнить!

* * *

Бенито уже почти доехал до Остии, когда его догнал маленький открытый автомобиль.

— Это дуче! — закричала молоденькая девушка, сидевшая на заднем сиденье, и в знак приветствия стала размахивать своей шляпкой. — Едьте за ним! — услышал Муссолини ее приказ шоферу, и это заставило его прибавить скорость.

Этого еще не хватало! Она преследует его, дуче, словно какую-то кинозвезду! Хотя, в общем, это забавно. Бенито менял направление, несколько раз из озорства еще прибавлял скорость или резко останавливался, но автомобильчик не отставал. Наконец он притормозил на круглой площади в Остии — эта восторженная красотка его заинтриговала — и стал ждать, пока она подойдет.

— Простите мою невольную дерзость, дуче, — промолвила девушка, слегка покраснев, но не опуская глаз. — Меня зовут Клара Петаччи. Я восхищаюсь вами и очень хотела бы познакомиться.

— Клара Петаччи. Хм.

У девушки были большие светлые глаза и точеная фигурка. Она выглядела очень мило в простом белом платье и соломенной шляпке с широкими полями.

Да, пожалуй, хороша.

Правильно поняв его пристальный взгляд, девушка осмелела.

— Дуче, я совсем недавно отправила вам стихи.

— Стихи? В самом деле?

— Да, стихи. Они о любви.

— Хм. Кажется, припоминаю. В ваших стихах очень много души, очень много чувств.

Девушка просияла.

— Дуче, нам пора ехать. Увидеть вас — для меня огромная радость!

Вечером она говорила с родителями только о нем, а на следующий день начала писать картину, посвященную дуче. А тем временем воспламенившийся под действием ее чар Муссолини приказывает разыскать ее.

Так в жизни Ракелы Гуиди появилась ее главная соперница.

— «Мне приснились Вы, и в моем неподвижном теле повеяло жизнью и красотой. В этом сне Вы разговаривали со мной. Ваш голос — приятный, как мелодия. Ваша улыбка похожа на теплый солнечный лучик. Не сердитесь на меня, но я все время думаю о Вас. Я Вас хочу». Да она сумасшедшая! — возмущенная донельзя Ракела держала в руке случайно обнаруженное письмо от Клары. — Она что, и вправду влюбилась в него, эта девчонка? Может, она просто глупа? Он же никогда не женится на ней… Однако с такими ненормальными поклонницами нужно быть осторожной…

Впрочем, она не особо беспокоилась по поводу измен мужа — к тому же теперь и сама стала вести себя более вольно. Но ей казалось, что Бенито испытывает по отношению к ней неприязнь и отвращение, и ее это безмерно огорчало. Она пыталась поговорить с ним, пыталась пару раз даже устроить сцену, но все ее попытки разбивались о самодовольство, равнодушие и цинизм дуче.

— Ракела, ты ведешь себя со мной равнодушно! Уже давно мы как чужие люди, и ты смеешь меня упрекать в том, что я иногда стремлюсь расслабиться?

— Иногда, Бенито?

— Черт возьми, ты говорила, что не будешь возражать, если на меня вдруг нахлынет страсть…

— Как тебе не стыдно, Бенито? Я всегда следовала за тобой по первому зову и была рядом и поддерживала тебя! Ты знаешь, что я и сейчас готова пойти за тобой даже на край света. Так почему же ты обращаешься со мной, как с ненужной вещью?

— Ну ладно, конечно же, я веду себя по отношению к тебе плохо. Но у меня есть смягчающие обстоятельства. Такой мужчина, как я, с таким количеством обожающих женщин… Как я могу удержаться? Как не свернуть с праведного пути? Все мужчины изменяют своим женам, даже сын цирюльника. И у них нет никаких оправданий. У меня же оправдание есть. Да, есть, и оно более чем весомое. К тому же она говорит, что мое тело — самое красивое в Италии!

Ракела была вне себя от возмущения.

— Когда я слышу это, думаю, что ты сошел с ума! — бросила она ему, выходя из комнаты. — Да, кстати. Если у тебя появилась молоденькая девчонка, перестань хотя бы звонить своей старухе Маргерите. Она говорила недавно, что у тебя кривые ноги…

* * *

Вторая мировая война была уже в самом разгаре, когда Бенито стремительно и как-то внезапно начал стареть. Ракела объясняла это попросту тем, что он еще больше озлобился и в сердце его не осталось места ни для каких чувств, кроме ненависти — к евреям, коммунистам, партизанам, немцам, своим любовницам и даже детям — и страха дряхлости.

— Я старею! — жаловался он ей. — Вокруг меня молодые люди, молодые женщины. Когда-нибудь они все станут променивать меня на молодых и крепких мужчин с густой шевелюрой. А я буду внушать отвращение. Но они будут продолжать видеться со мной — так, из жалости, и потому что я великий человек и дуче…

По ночам он не мог спать спокойно. Ему снились кошмары о том, как кто-то стреляет в него, один выстрел — в голову, второй — в спину, он чувствовал эти выстрелы словно наяву, видел, как он падает на сиденье автомобиля и как умирает, истекая кровью. Нервы его были расшатаны до предела, его могла вывести из себя любая мелочь.