Довольно часто случалось, что эти частные валюты прогорали вследствие обыкновенной жадности, плохого управления или просто невезения на рынке. Однако вездесущим плотоядным свободно-предпринимательским рыночным силам все же удалось внедрить в общую сумятицу некое подобие грубого порядка. В нынешние времена множество людей принимали частные валюты просто как естественный способ существования денег.

Если ты использовал частную, цифровую монету, то даже люди, которые продавали тебе ее, не знали, кто ты такой. Точно так же, как и ты не имел представления о том, кто такие они — не считая их тарифов, их рыночной репутации и истории их деятельности. Не было ничего, с чем тебя можно было бы отождествить, кроме твоего нерушимо закодированного общего пароля. Если очень хотелось, ты мог по-прежнему использовать правительственные валюты, и большинство людей так и поступали — ради простоты или потому, что у них не было альтернативы. У большинства вообще не было никакого выбора в этом вопросе, поскольку они были бедны.

К сожалению, из-за катастрофической потери контроля над основными экономическими процессами бедны были и большинство правительств. Правительственные валюты редко обладали большей стабильностью, нежели их частная разновидность. Правительства — даже могущественных развитых стран — потеряли контроль над своими валютами во взбаламученных водах валютной торговли еще в 1990-х годах. Это было главной причиной того, что режим почти сразу же оставил попытки поддерживать доллары США.

Тот запутанный узел частных валют, с которым имел дело Джо Брассье в системе бригады, не являлся чем-то нетипичным для рыночной экономики: это был цифровой эквивалент всего банковского конгломерата двадцатого века, выпаренного до размера нескольких секторов на жестком диске.

Чтобы получить доступ в clнnica Нуэво-Ларедо, Алекс оставил изрядный кусок своей частной валюты под обеспеченный залог у третьего лица. Он не вернул свои деньги и не имел никакого представления о том, как это можно сделать, но ему пришла мысль, что, может быть, Брассье сможет отыскать эти деньги и каким-либо образом получить их обратно. Если бы это удалось, бригада могла бы дальше тратить их по своему усмотрению.

Брассье принял признания Алекса спокойно, как священник на исповеди, торжественно взирая на него поверх оправы своих очков. Выслушав, Брассье кивнул и принялся за работу, и больше Алекс не слышал от него ни единого слова касательно этого предмета. Не считая того, что недели через полторы дела в бригаде ощутимо пошли на подъем. Горстка бывших бригадиров — Фред, Хосе, Морин, Паланиаппан и Кении — пригнали в лагерь караван со множеством консервов и бочонком пива.

В командной юрте появился новый ковер. Прибыл новый, усовершенствованный конденсатор воздуха, который был легче старого, потреблял меньше энергии и производил больше воды. В бригаде устроили вечеринку, и настроение у всех улучшилось на несколько дней.

Никто не поблагодарил Алекса. Алекс решил, что это только к лучшему — что не было никакого лишнего шума вокруг него самого или того, что он сделал. Те, кому нужно было знать, все равно знали. Алекс давно понял, что в бригаде почти все, что действительно имело значение, происходило где-то в глубине. Это было очень похоже на жизнь в казарме, или в общаге, или в ТБ-диспансере.

Некоторые из бригадиров, такие как Малкэхи, Брассье и Кэрол с Грегом, знали практически все и практически сразу же. Рангом пониже стояли те, кто довольно быстро схватывал все самостоятельно — например, Эллен Мэй, Руди Мартинес и Микки Киль. Затем шли те, кому сообщал официальную версию кто-нибудь другой, такие как Питер с Риком, Марта или Сэм. И были также некоторые любимые всеми персонажи, которых ради их собственного блага мягко ограждали от всей жестокой правды, — Сарыч, и Жоан, и Джефф, и, в своем особенном роде, Хуанита.

Самым последним и низшим разрядом были стремившиеся закрепиться в бригаде новички, городские дружки и подруги, экс-мужья и экс-жены, поклонники, сетевые друзья, он сам, Алекс Унгер, и прочие всевозможные вне-бригадные недочеловеки. И так в ураганной бригаде будет всегда, до тех пор, пока они все не передерутся друг с другом, или их не перестреляют бандиты, или не убьет молнией, или пока они не найдут Ф-6.

Алекс не знал, верит ли он в Ф-6. Однако он чувствовал, что в это верит бригада. С каждым проходившим днем бригадиры все больше походили на людей, готовых нырнуть с головой в нечто поистине ужасное. А итогом Алексовых наблюдений было то, что он не хотел уходить от них — по крайней мере до тех пор, пока не узнает, что они найдут и что с ними после этого станет.

Тридцать первого мая, словно для того, чтобы как-то подстегнуть их судьбу, Малкэхи без видимой необходимости передвинул лагерь на двадцать километров к северо-западу, в округ Холл. Сопутствующая переезду бурная деятельность вроде бы несколько помогла поднять дух группы.

Второго июня снова разразилась плохая погода. Благодаря удачному назначению — если только можно было говорить о какой-то «удаче», когда речь шла о распоряжениях Малкэхи, — Алекс в этот день остался в лагере в «группе запаса». Он решил, что так будет и к лучшему. Пускай другие воспользуются возможностью выпустить пар.

И кроме того, была еще другая, гораздо более серьезная причина радоваться этому: его кашель снова вернулся. Он начался совсем с малого, просто хриплое кхеканье, чтобы прочистить горло, но после этого Алекс уже знал, что полученная им доза голубой жижи потеряла свою чародейскую силу. Его легкие больше не были похожи на мягкую, гладкую, пропитанную маслом бумагу. Медленно, но с ужасающей несомненностью они возвращались к состоянию, до черта напоминавшему его собственные легкие. Он прилежно носил свою дыхательную маску, так что на его загорелом лице образовался белый треугольник не покрытой загаром кожи, совсем как на морде у енота, но этого было недостаточно. Было необходимо принимать более серьезные меры.

Погоня второго июня была тотальной. Еще до рассвета бригада была уже на ногах, и сам Малкэхи выехал в поле. Единственными, кто остался в лагере, были Джо Брассье, осуществлявший навигацию, Сарыч на сетевой координации и Сэм Монкрифф в качестве мгновенного прогнозиста. И разумеется, Алекс, номинально отвечавший за джипы поддержки.

Задание было не из самых ответственных. Джипы поддержки управлялись автоматически и предназначались для подвоза в поле припасов с использованием GPS. Алекс должен был по требованию немедленно загрузить джипы запасными причиндалами и отправить их по заданному маршруту к месту встречи.

Он заключил, что это назначение было со стороны Малкэхи тонким намеком на то, как Алекс тайком воспользовался наркомулом. Нечто вроде обдуманного похлопывания по плечу со стороны бригадного jefe[37]. К его глубокому облегчению, Малкэхи почти никогда не обращал на Алекса внимания, ни благосклонного, ни неблагосклонного. Он ни разу не вызывал Алекса к себе для одной из своих бесед с глазу на глаз, после которых другие члены бригады обычно казались выбитыми из колеи. Однако Алекс то и дело ощущал с его стороны подобные двусмысленные подталкивания — имевшие целью, как он предполагал, устрашить его, уверить, что Малкэхи не спускает с него глаз, чтобы ему не пришло в голову попробовать сделать какую-нибудь большую глупость. И если уж на то пошло, подобная тактика действительно работала вполне неплохо.