Грасиела вошла в пещеру и, посмотрев вслед Рикардо, в отчаянии опустилась на холодный камень. «Я больше так не могу, – думала она. – Где же Ты, Господи? Прошу Тебя, избавь меня от этих мук».

Это действительно были адские муки. С самого начала Грасиела боролась со своим влечением, которое она чувствовала по отношению к Рикардо. Она вспомнила Мавра. «Я боюсь самой себя. Того зла, которое во мне. Меня тянет к этому человеку, и я борюсь с этим».

Она поэтому и окружила себя стеной молчания – безмолвия, среди которого она жила в монастыре. Но теперь, без монастырского бича, без молитв, выбитая из колеи суровой обыденности, Грасиела оказалась не в состоянии изгнать из своей души мрак низменных желаний. На протяжении многих лет она боролась с дьявольскими побуждениями своего тела, пытаясь отгородиться от воспоминаний о звуках, стонах и вздохах, доносившихся из постели матери.

На ее обнаженное тело смотрел Мавр.

«Ты еще совсем ребенок. Одевайся и уходи…»

«Я – женщина».

Столько лет она пыталась забыть те ощущения, которые она испытала с Мавром, стереть в памяти ритмичное движение их тел, захватившее ее, подарившее ей наконец радость жизни.

Крик матери: «Сука!»

И слова врача: «Наш главный хирург решил сам наложить тебе швы. Он сказал, ты слишком красива, чтобы ходить со шрамами».

Все эти годы она молилась, чтобы очиститься от вины. И все это было напрасно.

Когда Грасиела впервые взглянула на Рикардо Мельядо, на нее вновь нахлынули воспоминания о прошлом. Он был красивым, нежным и добрым. Еще девочкой Грасиела мечтала о таком человеке, как Рикардо. И когда он был рядом, когда он прикасался к ней, ее тело тут же загоралось и ее переполняло чувство глубокого стыда. «Я – Христова невеста и в своих мыслях и предаю Господа. Я принадлежу Тебе, Иисус. Прошу Тебя, помоги мне. Избавь меня от нечестивых помыслов».

Грасиела отчаянно пыталась сохранить разделявшую их стену молчания, неприступную для всех, кроме Господа, ограждавшую ее от дьявола. Но хотела ли она оградить себя от дьявола? Когда Рикардо, бросившись на нее, прижал ее к земле, это был Мавр в постели с ней, это был монах, пытавшийся овладеть ею. Это от них отбивалась она, охваченная паникой. «Нет, признавалась она себе. – Это неправда». Она боролась со своими собственными желаниями. Она разрывалась между чистыми побуждениями и вожделением своей плоти. «Нельзя поддаваться. Я должна вернуться в монастырь. Он будет здесь с минуты на минуту. Как мне быть?»

Услышав сзади какое-то тихое поскуливание, Грасиела быстро повернулась. Из темноты, приближаясь, на нее смотрели четыре зеленых глаза. Сердце Грасиелы часто забилось.

Неслышно ступая мягкими лапками, к ней подбежали два волчонка. Улыбнувшись, она протянула к ним руку. У входа в пещеру неожиданно раздался шорох. «Рикардо вернулся», – подумала она.

В следующее мгновение огромный серый волк бросился на нее, целясь прямо в горло.

В Аранда– де-Дуэро Лючия Кармине задержалась у входа в таверну и сделала глубокий вдох. В окно она видела сидевшего в ожидании ее Рубио Арсано.

«Я не должна вызвать у него подозрений, – подумала она. – В восемь часов у меня будет новый паспорт, и я отправлюсь в Швейцарию».

Изобразив на лице улыбку, она вошла в таверну. Увидев ее, Рубио радостно улыбнулся, и от выражения его глаз, когда он поднялся ей навстречу, ее сердце мучительно сжалось.

– Я очень волновался, querida. Тебя так долго не было, что я начал бояться, не случилось ли с тобой что-нибудь ужасное.

Лючия взяла его за руку.

– Ничего не случилось.

«Кроме того, что я купила себе билет на свободу. Завтра меня уже не будет в этой стране».

Держа ее за руку, Рубио сидел и смотрел ей в глаза, в нем чувствовалось столько любви, что Лючии стало не по себе. «Неужели он не понимает, что это невозможно? А все потому, что мне не хватает смелости сказать ему. Он любит не меня, а ту женщину, за которую меня принимает. Без меня ему будет гораздо лучше».

Повернувшись, Лючия впервые оглядела таверну. Она была заполнена местными жителями. Многие из них с интересом разглядывали двух незнакомцев. Какой-то парень запел, и другие стали ему подпевать. Один из мужчин подошел к столику, за которым сидели Лючия и Рубио.

– Почему вы не поете, сеньор? Присоединяйтесь к нам.

– Нет, – покачал головой Рубио.

– А в чем дело, amigo?

– Это ваша песня, – и, увидев недоумение на лице Лючии, он объяснил: – Это одна из старых песен, восхваляющих Франко.

Вокруг их столика начали собираться другие мужчины. Они были явно навеселе.

– Вы против Франко, сеньор?

Лючия видела, как у Рубио сжались кулаки. «О, Боже! Только не это. Он не должен связываться с ними, чтобы не привлекать внимания».

– Рубио… – предостерегающе начала она.

И он, слава Богу, понял.

Посмотрев на молодых парней, он вежливо сказал:

– Я ничего не имею против Франко. Просто не знаю слов. – А, ну тогда мы вместе споем без слов. Они стояли и ждали, что Рубио откажется.

– Bueno, – сказал он, взглянув на Лючию.

Они вновь запели, и Рубио стал громко подпевать. Лючия чувствовала, как он напрягся, стараясь держать себя в руках. «Он делает это ради меня». – Неплохо, старина. Совсем неплохо, – воскликнул какой-то мужчина, похлопав его по спине, когда песня закончилась.

Рубио молча сидел, дожидаясь, когда они отойдут.

Один из мужчин обратил внимание на сверток, лежавший у Лючии на коленях.

– Что ты там прячешь, querido?

– Уверен, что под юбкой она прячет нечто более интересное, отозвался его приятель.

Мужчины расхохотались.

– Может, снимешь свои трусики и покажешь нам, что у тебя там?

Вскочив с места, Рубио схватил одного из них за горло. Он ударил его с такой силой, что тот, перелетев через весь зал, врезался в стол.

– Не надо! – закричала Лючия.

Но было слишком поздно. Уже в следующий момент началась всеобщая свалка, которую словно все только и ждали. Брошенная кем-то бутылка разбила стекло за стойкой бара. С громкими проклятиями люди летали и падали на опрокидывавшиеся стулья и столы. Рубио свалил с ног двоих, но третий, налетев на него, ударил его в живот. У него вырвался глухой стон. – Рубио! Давай сматываться отсюда! – крикнула Лючия.

Он кивнул и, держась руками за живот, стал проталкиваться к выходу. Выбравшись из таверны, они очутились на улице.

– Нам нужно уходить отсюда, – сказала Лючия.

«Вы получите паспорт сегодня вечером. Приходите в восемь часов».