Она опять оказалась в сквере — возможно, он считался здесь ничейной землей. Теперь, немного подумав, она поняла одно — этот мир надо изучать, а беседа пошла ей на пользу. Надо бы порасспросить этого парня, где здесь существуют безопасные тропы, как можно до них добраться… Значит, он считает, что самое безопасное время в этом мире — ночь? Надо проверить и это.

Девушка еще раз обошла обелиск, потом, как будто вспомнив о чем-то, достала из сумки тетрадь и начала тщательно перерисовывать незнакомые буквы.

В конце концов, почему бы не наткнуться на такой же алфавит и в обычном мире? Ведь этот парень говорил по-русски…

Или виной тому — телепатия?

Пока что вопросов было больше, чем ответов. Но она твердо решила — если внутренний голос, подсказывающий ей, что здесь можно, а что — нельзя, умолк, то в этом нет ничего страшного. Ответы она как-нибудь отыщет.

А вот то, что этот странный парень уловил в ней какие-то особые силы — это было гораздо важнее.

Она и сама чувствовала, что ее энергии хватит на нескольких человек.

А значит, все у нее получится. Но пока что надо возвращаться в обычный мир и до поры до времени вести обычную жизнь.

Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться и представить сквер с памятником Пушкину. Поликсена рассчитывала, что ей предстоят очень долгие усилия — ведь сюда она попала далеко не с первого раза.

Однако на третьей попытке девушка ощутила, как на ее лице оседает противная мерзкая морось — такая обыкновенная и понятная в ее обычном, реальном осеннем Петербурге.

«Значит, с этим мы справляться научились», — подумала Поликсена, оглядываясь по сторонам. Нет, все было в порядке, редкие случайные прохожие не обратили внимания на ее внезапное появление.

Пока что ей было известно, что — ничего не известно. Однако сейчас Ксена твердо решила — знания она получит, и ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ хозяйкой этого странного параллельного мира станет. Но сперва неплохо бы выяснить, откуда у нее взялся такой источник силы, который слегка напугал (она это успела заметить) даже парня из параллельного мира.

Зал был освещен трепещущим светом факелов, едва различимым сквозь повязку на глазах. Жаклин не представляла, где она находится — вполне возможно, это были какие-то подземелья под городом.

Но очень может быть, что зал вообще располагался не здесь — Жильбер долго говорил ей о том, что существует еще и Запределье, другой мир, который когда-нибудь тоже должно привести к высшему порядку. Но сейчас надо было думать о мире людей, мире Оборотной Стороны.

— Кто перед нами? — тихо прошелестел чей-то голос, Жаклин показалось, что вопрос задала женщина.

— Ищущая посвящения, человек, — ответил Жильбер.

— Она слепа?

— Она готова увидеть истину.

Жильбер предупредил, что во время ритуала Жаклин необходимо хранить молчание, пока к ней не обратятся с вопросом. А когда обратятся — следует отвечать быстро и не задумываясь. Впрочем, они все уже прорепетировали, к тому же, Жильбер, судя по всему, был главой этой странной организации.

— Снимите с нее повязку, — наконец, сказала женщина.

Глаза резанул свет факелов, Жаклин невольно моргнула. Когда же зрение окончательно возвратилось к ней, она увидела, что стоит у стены, а к ее груди приставлено три шпаги. Жильбер предупреждал и об этом — самым главным было запомнить, что отвечать, а иначе шпаги могли вонзиться в тело посвящаемого.

Правда, такого никогда не случалось.

Оружие держали в руках люди в масках, закутанные в темные балахоны так, что было непонятно, кто здесь мужчина, а кто — женщина.

Жильбер стоял поодаль, вмешиваться в происходящее он был не должен. С другой стороны, посвященных было очень мало, а он считался их командиром. Уж о каком тут невмешательстве говорить.

— Готовы ли вы верно служить республике, единой и неделимой, используя все имеющиеся у вас способности?

— Готова, — ответила Жаклин.

— Готовы ли вы охранять тайну магии от непосвященных?

— Да.

— Готовы ли вы умереть за свободу, равенство и братство всего человечества?

— Да.

— Готовы ли вы к тому, что ваше имя после этого окажется забытым или очерненным врагами народа и республики?

— Да. .

Сейчас ей хотелось одного — чтобы все закончилась поскорее.

Участвующие в ритуале, даже Жильбер, вдруг показались ей похожими на компанию мальчишек, играющих в пиратов. Вот только оружие было не деревянным, а вполне настоящим. Она кое-что слышала о масонских ритуалах — возможно, здесь было что-то подобное. Она не слишком хорошо понимала, зачем все это нужно.

— Готовы ли вы со всем тщанием овладевать силами природы, делать непознанное приносящим пользу?

— Да.

— Готовы ли стать сестрой в Союзе «Смерть демонам!»?

— Да.

Перечень вопросов, наконец, завершился.

И хорошо: еще немного — и на очередной вопрос она ответила бы: «Да, буду молчать, как зажаренный карп!»

— Она готова к посвящению, — объявила женщина. — Начинаем… Веруем в Высшее Существо, создавшее людей равными и свободными…

Последовало долгое восхваление Верховного Существа, дающего силы и энергию всему живому. Жаклин пришлось всего лишь повторять слова, которые произносили все остальные — это ее вполне устраивало. Запомнилась одна фраза: «Без разделения на Свет и Тьму, что противоречит самой природе…»

— Она принята, магистр, — объявила женщина, обращаясь к Жильберу.

Странная игра для взрослых детей закончилась.

Жильбер и остальные участники сняли маски.

«Зачем они их только надевали? — думала Жаклин. — Ведь все они отлично знают друг друга…»

Это было правдой — невысокая темноволосая женщина, которая участвовала в ритуале, теперь обращалась к Жильберу, словно к старому приятелю (и нельзя сказать, что Жаклин такое обращение понравилось).

— Теперь пора вводить новенькую в курс дела, Жильбер. Как я понимаю, ее дар — предсказание будущего?

— И не только. Есть способности для перехода в Запределье, хотя сейчас переход выполнялся мною.

— Понятно. Тогда, пожалуй, начнем.

Жаклин пришлось услышать довольно много странных вещей. Как она поняла, культ Верховного Существа, который становился официальной религией республики, был разработан не без участия той организации, которой она только что поклялась в верности.

Но главным было не это.

— Больше всего нас не устраивает волна террора, — говорила женщина. — И это случилось по нашему недосмотру, Жильбер.