— Ну, так о чем ты хотел со мной перетереть? — глядя куда-то вдаль, монотонным голосом спросил Егерь.

— Да вот, братан, на свободу меня потянуло, — ядовито усмехнулся Коваль.

— А конкретно?

— Пусть твои люди больше не ходят играть в мою песочницу. И ты в горшок мой больше не писай…

— Остришь?.. С чего бы это? — Егерь заметно напрягся.

— Короче, на моей территории тебе больше делать нечего…

— Сам товар свой будешь толкать?

— Угадал…

— Чего это вдруг?.. Мы же в мире жили, всегда ладили…

— И сейчас в мире будем жить. Только вдали друг от друга.

— Тут ты не прав, братан. Мы с тобой волки. А волки друг с другом в мире живут, когда в одной стае ходят. А когда один другого из стаи старается выбить, тогда грызня начинается.

— Я тебя из стаи не вышибаю. Я тебя со своей земли уйти прошу. По-хорошему прошу…

— Только я по-хорошему не уйду, и не жди. Отдам палец, руку по локоть оттяпают, сам понимаешь…

— Понимаю… Но, извини, ничего с собой поделать не могу… В общем, так: пусть твои люди ко мне больше не ходят.

Коваль повернулся к Егерю спиной и зашагал к своей машине.

— Считай, братан, что мы с тобой не договорились, — услышал он вслед.

Но это его не остановило. Он сказал все, что должен был сказать. И если Егерь не хочет слушать, то словами его уже не убедишь.

Настроение после «стрелки» было ни в звезду, ни в Красную армию. Поэтому Коваль решил поднять его в «Омеге».

И он появился там. Хотел просто посидеть, перекусить, водочки попить. Но встретил там Инну. А с ней снова Мила. Сидят, о чем-то треплются.

Мила увидела Игната и расцвела. И он, чего уж тут лукавить, тоже обрадовался. Настроение поднялось. Хорошая телка, красотка, такими не бросаются. А потом, она сама до зубного скрежета хочет его. Это ж видно по ее блядскому взгляду…

* * *

Не хотела Мила ехать к Инне. Но ноги сами понесли ее к машине, руки сами вывернули руль в ее сторону.

А Инна преспокойно ждала ее. И с порога посетовала. Мол, не смогла договориться о встрече с братом. Но ничего, он скоро появится в «Омеге».

И они отправились в ресторан. И точно, спустя какое-то время появился Игнат. И сразу же подсел к ним. Самым наглым образом положил тяжелую руку ей на плечо, затем обнял за шею, притянул к себе. Мила не возражала. Она терпела. Ей нравилось терпеть.

— Может, по «жар-птице»? — спросила Инна.

В предвкушении кайфа ее взгляд запылал. Мила же осталась спокойна. Но предложение подруги ей понравилось. Она согласно кивнула.

Скоро подали коктейль. Мила выпила. И началось.

Внутрь ее ворвалась самая настоящая жар-птица. Она опалила ее плоть огнем невыносимого желания. Игнат встал, направился к выходу. Мила как собачонка побежала за ним. Она даже не обратила внимания на то, что бокал Игната остался полным.

Игнат усадил ее в свою машину и повез к себе на квартиру.

Он взял ее, едва они переступили порог его дома. Она даже опомниться не успела, как ее платье отлетело куда-то. Она осталась в одних трусиках, которые тут же полетели вслед за платьем.

Игнат поставил ее в неудобную позу и грубо вошел в нее. Мила не возражала. Ей было страшно возражать. А вдруг Игнат остановится?..

* * *

В этот раз они сошлись за городом, в пустынном месте, где некому было помешать разговору двух авторитетных людей. По десятку крепко сколоченных парней с помповиками в руках с каждой стороны — это не помеха, а подмога. Хотя для кого как. Ковалю, например, десяток егерских крепышей очень мешал давить на собеседника.

— Егерь, ты чо, не врубаешься, да? — Взгляд Коваля был полон угрозы. — Я же сказал тебе, чтобы твои уроды больше не маячили на моей территории…

У него уже все готово для сбыта «секспирина». Мало того, и героина у него немного есть. Пацанов нашли, которые чисто сбытом наркоты заниматься будут. Клиентура в районе есть, ею егерские наркодилеры в течение нескольких лет занимались — взращивали, лелеяли, расширяли. Теперь все наркоманы будут покупать товар у Коваля. Давно уже пора…

— Да мне по хрену, что ты там кому втираешь, — нагло заявил Егерь. — Я же тебе базарил, что договора между нами не будет. Как все было, так и останется…

— А вот хрен ты угадал1 — Коваля так и подмывало схватиться за пушку и выпустить кишки из этого урода.

Но тогда его расстреляют из «дробовиков» егерские «быки».

И Егерь тоже еле сдерживался, чтобы не нашпиговать свинцом своего собеседника. Ему также не хотелось умирать.

— Это мы еще посмотрим…

Егерь сплюнул под ноги Ковалю, пренебрежительно хмыкнул и повернулся к нему спиной. Спокойно, неторопливой походкой двинулся к своим пацанам, которые застыли в ожидании.

Напряжение между конкурирующими сторонами достигло апогея. Любое неосторожное движение или слово, и все, начнется великая бойня. Грохот выстрелов, свист картечи, горы трупов… Но все обошлось. Под ненавидящим взглядом Коваля Егерь сел в свой джип и заколесил по ухабистой дороге. За ним расфасовались по тачкам его «пехотинцы».

Коваль и его братки остались на поляне одни. Никто из них не пострадал, все были живы. Но напряжение не спадало. Каждого одолевало предчувствие большой беды. Разборка закончилась, но это было лишь начало…

* * *

С Игнатом ей было хорошо. Мила почти не жалела о том, что изменила мужу. Веня человек славный, но он не дает ей той остроты ощущений, в которой нуждается ее плоть… Впрочем, она знает, как сделать его неотразимым.

Сегодня Веня вернулся из командировки. Лежит уставший на диване, телевизор смотрит да пивко потягивает. Любимое занятие. И скучный какой-то. Надо его развеселить.

С замиранием сердца и азартной улыбкой на лице Мила достала из бара бутылку шампанского, умело открыла ее без выхлопа газов, наполнила фужер и сыпанула туда серого порошка. «Жар-птица» в упрощенном варианте…

Инна называет этот порошок «секспирином» — забавное, кстати, название, и очень меткое. Мила не удержалась от искушения, когда Инна предложила ей пакетик «заводного» порошка…

«Жар-птица» подействовала почти сразу. На душе стало так легко, просто, весь окружающий мир окрасился в радужные тона. Мила ощутила состояние невесомости. И очень сильно захотелось мужика. Она вдруг почувствовала, что умрет, если прямо сейчас муж не овладеет ею…

В состоянии сексуальной эйфории Мила подошла к Вене, опустилась перед ним на колени, замурлыкала как кошка, потерлась щекой о его ногу. И тут же ощутила его пальцы в своих волосах.

— Соскучилась, дорогая? — ласково спросил Веня.