Целая колонна многоруких машин неспешно шагала к морю и входила в воду, погружаясь и включая прожектора.

Весь берег был ярко освещен, в голубом сиянии контрастно смотрелись громадные овальные следы на изрытом песке, оставленные машинами-махинами… и малоподвижные ряды их хозяев – существ, при одном взгляде на которых Кузьмичев испытал брезгливость.

Они ему напомнили тушки кальмаров, фаршированные капустой, только коричневые, жирно блестящие, утыканные короткими или длинными шевелившимися выростами, похожими на члены.

Удачное сравнение, – усмехнулся Георгий, – особенно для бесполых существ!

– Это себумы? – спросил он у деда Лариона.

– Они! – выдохнул старший ксенолог.

– Удобная для нас внешность – рука не дрогнет, изничтожая таких уродов.

– Сзади! – пискнул Виштальский.

Кузьмичев сначала послал краулер резко вперед и лишь потом оглянулся. За ними топала многоногая машина, смахивая на чудовищного супермамонта. Георгий свернул, пропуская гиганта, и тот прошествовал мимо, сотрясая пляж.

– Это почвоукладчики, – проговорил дед Ларион, – основное звено их натуртехники…

И тут осветилось все море разом, занялось зеленым сиянием изнутри, всколыхнулось, забурлило, пуская мутные фонтаны.

Воды у берега заклокотали, запузырились, брызгаясь и испуская тяжелые дымы, скользившие над рябившими волнами.

Невиданное ранее чудище всколыхнуло рябь, вынырнуло, раскрыло складчатую пасть величиной с театральную сцену и глухо заревело, забилось в агонии. По краям необъятного рта развернулись длинные усы, растягивавшие ловчие сети.

– Это кит-тральщик, – сказал, задыхаясь, дед Ларион, – кормится мелкой рыбой. Не повезло китяре…

Из воды, скатывая с себя тонны соленой влаги, воздвиглась многорукая машина. Ее щупальца заработали четко и ритмично, разрывая киту рот, расчленяя плоское тело.

Море внезапно успокоилось, а подводное свечение распалось на десятки круглых и овальных очагов, разделенных затененными узостями.

– Это будущие лагуны, – комментировал старший ксенолог, жадно высматривая подробности. – Никто еще не наблюдал процесса так близко, только с орбиты…

Светлые пятна подернулись зыбью, и тяжкий грохот разнесся над морем. Темные перемычки, обрамлявшие лагуны, буквально взорвались – забили фонтанами пены и песка, заклубились разноцветными дымами.

Минута – и океан у берега скрылся из глаз за толстой пеленой дыма или пара. Краулеру передалось дрожание почвы.

В дыму, ходившем волнами, распадавшемся на вихри и султаны, мелькали неуловимые тени – округлые или коробчатые, но одинаково громадные. Иногда стихавшее грохотание прорывалось раздиравшим уши ревом, и вверх начинал бить грязевой гейзер. Ветер остужал его, разнося пар.

Неожиданно грохот стих, дым рассеялся, и Кузьмичев увидел новое море – разделенное на десятки замкнутых водоемов. Гладкие и ровные песчаные косы накладывались сеткой на прежде безбрежный океан, на добрых полкилометра ограничивая простор. Косы парили в лучах прожекторов, вода лагун светилась мутным бериллом.

Себумы оживились, зашипели, засвистели и поковыляли к морю на подгибавшихся нижних выростах, упруго покачивая боковыми и потряхивая верхними. Складки кожи раздвигались, выпячивая здоровенные мокрые, текучие глаза.

В подсвеченной воде себумы преобразились – их движения обрели скорость и ловкость, в неуклюжих телах проявились сноровка и гибкость. Чужие были почти изящны.

– Опять эти шары… – пробормотал Виштальский.

– Что? – оторвался от зрелища Кузьмичев.

– Скауты!

Два боевых корабля прилетели со стороны моря, зависли над лагунами, словно любуясь делом своих щупалец, и стронулись с места, поплыли к горам.

– Вот кого надо сбивать первыми, – выцедил Георгий.

– А чем? – вздохнул Виштальский. – Нечем! Я узнавал у Алехина – лазеры скаутам не страшны. Они выставят специальное защитное поле и отразят даже удар аннигилятора.

– Только у кхацкхов есть по-настоящему мощные эмиттеры, – вмешался дед Ларион, – они создают такое могучее поле отталкивания, что даже пули отбрасывают или снаряды! Себумы только излучение отражают…

– Эх, – вздохнул Кузьмичев, – ракету бы мне! Мою милую Эс-семьдесят пятую… Влупил бы так, что клочья от себум полетели!

– Так это были ваши ракеты? – с интересом спросил дед Ларион. – Мы их видели за горами, за год до вашего перемещения.

– Мои… – снова вздохнул полковник. – Чертовы легенные ускорения доконали ЗРК – за двести лет они сгнили напрочь.

– Не все, – спокойно парировал старший ксенолог. – Там были и неповрежденные экземпляры. Видимо, легенные помехи повлияли на ваши грузы неодинаково. Те образцы оружия, которые хорошо сохранились, мы перетащили сюда – Вильгельм не хотел давать вам лишних козырей… До сих пор не знаю, что такое козыри… А другие просто хотели отправить ракеты на Землю, в музеи.

– Стоп! – резко сказал Кузьмичев. – Вы что хотите сказать? Что существуют целые и невредимые ракетные установки?

– Ну да…

– Где?! – крикнули полковник с капитаном.

– Да на станции! Мы ее назвали Конечной – там дорога кончается…

– Та-ак…

Кузьмичев даже зажмурился. Вот это ничего себе… Раскрыв глаза, он сказал:

– Едем на базу, берем наших, и вы нас проводите на Конечную.

– И что тогда будет? – растерянно спросил дед Ларион.

– Увидите небо в алмазах! – ухмыльнулся Георгий.

На Конечную собрались той же ночью. Кузьмичев внушительно сказал: «Промедление смерти подобно!», и все с ним согласились. Близость к вражьему стану пугала, но и выводила логику безопасности – кто ж будет искать противника у себя под боком?

Выехали на транспортере, привычно следуя вверх по течению реки. Управлял вездеходом Джафар Раджабов, и ближе к истоку, там, где откосы каньона опадали в невысокие валы битого камня, он повернул не в лес, как в пору партизанства, а направил транспортер к дороге. На ровной грунтовке Раджабов выжал сто километров в час. Миновал поворот к биостанции, проехал мимо сожженных остовов «вездиков» – следов недавнего прорыва, и покатил дальше на запад.

Места пошли глухие, деревья с обеих сторон трассы почти смыкали кроны вверху, чему Кузьмичев только рад был. Порой и животины местные выглядывали на дорогу – трахеодонт перебежал проезжую часть, парочка арахнозавров выскочила, постояла, поразводила шипастые хилицеры и умотала обратно в лес.

– Примерно досюда дошло кольцо биозачистки, – объяснил Алехин, возымевший горячее желание осмотреть образцы старинного оружия. – Зверье тут непуганое, так что не зевайте.