– Ты уж не гневайся, Кузьмич, – проговорил дед Ларион, маскируясь под древнего старпера, хитрована из деревни, – на этих обалдуев, что встретили вас не цветами, а огнем. Они уже понесли наказание, высшую меру, так сказать… А в город их Семенов пустил, из ваших, мы тут ни при чем.

– Знаю уже, – буркнул Георгий, – доложили. Семенов всю жизнь себе хозяина искал, я его к ноге не пустил, так он решил перед Вильгельмом… Кстати, где эта сволочь мелкая?

– А они оба были в боте.

– Ну, тогда большое спасибо себумам, хоть какая-то польза от них.

Дед Ларион посуровел.

– Да какая уж там польза… – проворчал он. – Теперь сгинуть могут все – и вы, и мы. Себумы наших законов не чтут, у них свои понятия. Они – чужие! Вон, гляди, что они сделали с нашими домами. Где б мы все были, не запри ты нас в главном здании! Мне почти сто сорок, но я не знаю, как быть и что делать. Ты – воин, ты в этом разбираешься. Назвался комендантом города-колонии? Назвался.

А мы выбираем тебя координатором планеты Неогея! Или тебе больше по нраву название Водан? Как скажешь, так и будет. Ты победил нас, и мы верим, что никому, кроме тебя, не одолеть себум. Владей нами! Приказывай.

Толпа одобрительно загудела. Кузьмичев оглядел обращенные к нему лица. Далеко не все были согласны с дедом Ларионом. Кое-кто отводил взгляд или опускал его долу, гневно алел щеками, закусывал губу и сжимал кулаки, но коллективный разум подавлял самых норовистых и брыкливых – люди выбрали вожака и готовы были идти за ним.

– Я согласен, – сказал Георгий, переждал шум и продолжил: – Но учтите – я никого не собираюсь уговаривать. Никого не буду просить дважды. Я не намерен терпеть разгильдяйство, лень, чей-то гонор или глупое упрямство. Ясно?

– Ясно! – крикнули из толпы. – Ты говори, что делать!

– Эвакуироваться.

* * *

До красного заката люди бегали по всему городу, собирали самое необходимое и не очень нужное, а то и попросту лишнее. Грузили на песчаные танки энергонакопители и нейтронные аккумуляторы, лучевики и запасные батареи к ним, походные комбинезоны и подгузники, белье и одеяла, надувные палатки и наборы гастрономических тюбиков, телефотеры и камуфляжные модули, аптечки и роботоинструменты.

Алла настояла на том, чтобы «строго обязательно» погрузили ее возлюбленные форматоры с мультипликаторами, синтезаторами и универсальными бытовыми комбайнами. Ученые ни за что не соглашались расстаться со своими приборами, музыканты – с инструментами, инженеры – с компьютерами, а дети – с любимыми игрушками…

…Давно опустилась ночь, и Кузьмичев железной рукой остановил «мешочников»:

– Хватит! Довольно. Вы что, надеетесь прихватить с собой весь город? Так он в кузове не поместится. Залезайте сами и трогаемся!

– А куды? – поинтересовался одинокий голос.

– На Кудыкину гору! Есть тут одно местечко…

…Ночь между голубым закатом и красным рассветом длинна и темна. Весь свет – от зыбких конусов зодиакальных сияний и небес, испятнанных размытыми огоньками самых ярких звезд. Ближе к утру зашли обе луны.

Караван машин быстренько полз по равнине, пробираясь к Жженому каньону. Инженеры-водители не рисковали взбираться на вершины холмов – проезжали низинками, жались к рощам и скалам.

Впереди шел танк высшей защиты «Огр», за ним, придерживаясь широкой колеи, следовали песчаные танки и вездеходы-транспортеры.

Мелкие открытые краулеры сновали на флангах, замыкали колонну или шныряли впереди, разведывая путь.

Кузьмичев, по привычке, ехал на броне «Огра», присев на командирскую башенку и цепляясь за антенное устройство.

Фары не включали, шли по приборам, и все вокруг было погружено в полный мрак. Только на юге, на берегу океана, дрожали розовые вспышки, пробегали колючие лучи, всплывали в небо зеленые клубы дыма.

Оттуда доносились неумолчный гул и шипение. Иногда облака пара подсвечивались снизу, выделяя пугающие тени.

За спиной Кузьмичева послышались сдавленное оханье и неразборчивое пожелание.

– Осторожней! – наставил он ползущего. – А то свалишься еще…

– Ничего, – прокряхтел Антон, – я хваткий… Ну, мы и собирались! Сразу видно – в армии не служили.

– Да ладно…

– Да чего – ладно? Погляди вон туда. Это то самое место, где упали БМД и птер, называется Стеклянная пустошь. Видишь, где лучики шарят? Видишь?

– Цилиндр вроде… Ого!

– Вот именно… Это себумский транспорт, понял? Дура с километр поперек, а мы ее финиша даже не заметили!

– Оперативненько…

Из открытого люка донесся глухой голос Раджабова:

– Подъезжаем, командир!

– Ищи спуск, Джафар.

– Уже! Вон вроде осыпь, попробую по ней…

Танк взял к северу, проехал вдоль обрыва и развернулся на месте, скрипя траками по стеклянистой коре.

– Держитесь!

Громадная машина перевалила край и заскользила вниз, с шумом сдвигая тонны неустойчивого каменного крошева. Переваливаясь с боку на бок, танк сполз до самого дна и, кренясь, вывернул к реке.

База неведомых пришельцев открылась неожиданно – кто-то вырвался вперед на краулере и направил лучи фонариков на стену каньона. Пятна света запрыгали по пластам грунта и вдруг отразились от обреза туннеля.

– Ничего себе… – пробормотал Алехин. – Десять лет тут живем, а в каньон никто не додумался заглянуть…

– Да нет, туннель раньше не был виден под грунтом, тут шахта была, вроде спуска, а потом случился обвал. Шахта рухнула, ее породой завалило, зато откупорило туннель. Так Гоцман говорит, он у нас планетолог.

– Да? Ну тогда ладно… Хоть не так обидно.

Турбины танка взвыли, и «Огр», скрипя гусеницами, забрался в туннель. Завала, тормозившего БМД, танк просто не заметил – разгреб зацепами слежавшийся грунт и покатил по гулкому проходу. Вспыхнули яркие фары, высветив своды и черные «полумесяцы» поперечных коридоров.

– Тормози, куда гонишь? Спуск уже!

– Все путем, командир! – глухо донеслось из кабины.

«Огр», порыкивая моторами, осторожно пролез к пандусу, подруливая в тесном месте, и выбрался на гладкий спиральный спуск. Накренился, покатил вниз – глухо зарокотали гусеницы. Скрежет, разворот. Спуск. Еще раз. И еще.

По кругу, по кругу. И вот последний съезд, пологий и долгий-долгий. Разгоняясь и притормаживая, Раджабов скатился на пол колоссального зала, и эхо, бившее по ушам в туннеле, сразу пропало, затерялось в громадной подземной полости.

Фары выхватывали из темноты массивные колонны в двадцать обхватов, но лишь прожектора доставали до сводчатого потолка.

– Разгружаемся! – послышался крик.