Он уже готов был пришпорить коня, убраться от греха подальше, когда ветви орешника медленно раздвинулись. Выпустили на обочину дороги двоих. Парни в кожаных куртках и домотканых штанах, у каждого — лук за плечом, колчан со стрелами, длинный нож Лица молодые, едва подернутые курчавыми бороденками. К поясу одного приторочена пара беличьих шкурок. У другого — свежезабитый заяц, кровь еще не запеклась, поблескивает на серой шкурке. Местные охотники? Или кое-кто похуже рыси и волка? Разбойничья застава?

Шаран положил ладонь на рукоять меча. Но пришпоривать лошадь не стал.

— Доброй охоты, ребята.

— Спасибо. И тебе доброго пути. — Ребята разглядывали его настороженно. Пожалуй, даже с подозрением. — Далеко едешь?

Рассказывать о цели путешествия каждому встречному Шаран не собирался. Но кое о чем расспросить охотников стоило. Не отвечая на вопрос, поинтересовался:

— Постоялый двор направо? Не перепутал я?

— Нет, все верно.

— Ну и славно. Прощайте. Бог вам в помощь.

Задерживать его не пытались. Значит, просто охотники. Шаран довольно улыбнулся. Парни даже не заподозрили, что он был в шаге от того, чтобы заблудиться, что совершенно не знает здешних мест. Так, случайный встречный. Перебросились приветствиями и разошлись.

Лишь одолев полсотни ярдов, он сообразил, что упоминать Господа, пожалуй, и не следовало. Местные жители отнюдь не были его ревностными почитателями. По коже прошла противная дрожь мгновенного страха. Скрытая под камзолом кольчуга прикроет спину от пущенной вслед чужаку стрелы. Но лишиться лошади посреди леса, на ночь глядя… Не такая же верная смерть?

Никто не выстрелил. Местные хоть и слыли еретиками, но кровожадностью не славились. А через час он уже въезжал в ворота постоялого двора.

Заведение было убогим и мрачным, под стать окружающим землям. Двухэтажный сруб с маленькими, похожими на бойницы окошками. По сути, это была крепость, защищающая постояльцев от рыскающего вокруг зверья. Внизу — трактир, кухня, хозяйское жилье. На втором этаже — комнаты для гостей. Состоятельному гостю выделили лучшую: лавка под окном, сундук да кровать, застеленная колючими тюфяками. В воздухе зудели комары, обещая «сладкую» ночь. Стоило раздеться, как за дело принялись блохи. Шаран брезгливо сбросил «постель» на пол. Лучше спать на голых досках, чем быть съеденным заживо. Жаль, с комарами так легко не справиться.

Проверив, что дверь в комнату надежно запирается, Шаран спустился в трактир. Здесь тоже было немноголюдно. Трое устроились поужинать за длинным, во всю комнату, столом. Должно быть, мелкие торгаши, скупающие добычу охотников. На нового посетителя они взглянули лишь мельком. Потрепанный камзол, штаны из груботканого холста — он их не заинтересовал, и купчики вновь уткнулись в свои миски и кружки.

Раздобыть приличное вино в эдакой глуши было немыслимо, потому Шаран заказал полпинты можжевеловой настойки двойной очистки. Наименее вонючий напиток из имеющихся. И раз в пять дороже того пойла, что хлебали из своих кружек купчики. Хозяйка, дебелая бабища с широкими, делающими честь любому мужику плечами, сразу же посмотрела на гостя уважительно. И вполголоса сообщила, что заказывать свиные бифштексы не стоит. Мясо «с душком». Лучше подождать рагу из зайца, попавшего сегодня в силки. «Рагу вот-вот сготовится. Вкусное, пальчики оближешь. Молодой человек не пожалеет, что придется немного потерпеть». Шаран улыбнулся. «Молодым человеком» его, отца трех дочерей, старшая из которых через пару лет станет невестой, давно уже никто не величал. И хозяйка, скорее всего, была его ровесницей, а то и моложе. Но пусть. Он никуда не спешил этим вечером. И против зайчатины не возражал.

Он прихватил штоф с можжевеловкой, чарку из толстого, зеленоватого стекла, полбуханки ржаного хлеба. Пристроился в углу стола, за которым сидели купчики, — другого в трактире не имелось. Выдернул зубами деревянную затычку, плеснул прозрачную жидкость в чарку. Резко выдохнув, сделал глоток

Наверное, стоило захватить с собой и нож Шаран откусил хлеб прямо от буханки, зажевал, чувствуя, как приятное тепло разливается по телу. Сразу стало спокойней и уютней.

Вторую стопку он налил, когда принесли миску с рагу.

— Кушайте на здоровье.

Хозяйка старательно вытерла передником оловянную ложку. Передник был замызганный, весь в жирных пятнах. Вряд ли от соприкосновения с ним ложка стала чище. Шаран предпочел не обращать внимания на подобные мелочи. А зайчатина и впрямь была недурственна. Под можжевеловку шла отлично.

Когда штоф и миска опустели, он откинулся на спинку лавки, прикрыл глаза. Купчики уже не косились на соседа. У них шел собственный разговор.

— Скажу я вам, водится в этих местах зверь посграшнее рыси или медведя.

— Эт какой ж?

— Тот самый… Сам знаешь кто.

— Сказки все это!

— Сказки? Не веришь, что болотная ведьма его вызывать умеет?

— Не верю. Порчу там или болячку какую — еще ладно. Но самого Лунного Зверя…

Шаран дернулся, будто ужаленный. Расслабленное благодушие вмиг слетело. Теперь он вслушивался в каждое слово. Спорили между собой двое — лысоватый коротышка с длинными висячими усами и второй, с перебитым носом и шрамом на щеке.

— Своими глазами видел, как тебя сейчас, — горячо доказывал коротышка.

— Ведьму или Зверя?

— И ведьму, и Зверя. Сейчас расскажу, как дело было. Прихватило меня как-то в дороге, невтерпеж Делать нечего. Остановил лошадь, попросил Квачу — мы вдвоем с ним тогда в этих местах промышляли — подождать у повозок, а сам в лес бегом. Сел под кустик, спустил штаны, сделал свое дело, как положено. И вдруг будто толкнули под бок Оборачиваюсь — а в пяти шагах от меня баба стоит. Смотрит так презрительно. Ну вскочил, штаны натягиваю, а она и говорит: «Ты, усатый, плохую муку охотникам отвез». Правда, был такой грешок Шашель муку попортил, что делать было? Не выбрасывать же?

Не понял я сразу, кто передо мной стоит. Баба и баба. А что с бабой в лесу делать положено, если одна пишется? Подошел к ней, облапил. Шепчу: «А ты не хочешь муки заработать?» Баба молодая, ядреная. Все при ней. И не вырывается. Только брови нахмурила. «Отойди-ка, — говорит, — подобру-поздорову». Я смеюсь. А она рукой взмахнула и заклинанье — бац! Отбросило меня назад, прямо в дерьмо. Это я позже обнаружил. А в первый миг обомлел. Вместо бабы стоит надо мной ОН…

— Лунный Зверь, что ли? — недоверчиво переспросил меченый.

— А то кто ж! Я уж с жизнью простился. Тут — хлоп, нету зверя. Опять баба передо мной. Только не молодка, а старуха древняя. «Не бойся, не смерть это твоя пока, предупреждение. Не обманывай впредь охотников. И муку замени». Сказала и поковыляла в лес.

В трактире установилось молчание. Наконец меченый спросил:

— И что? Заменил ты муку?

— А то как же! Что мне, жизнь не дорога? Гаэль многих со свету сжила.