– Но Джаред сказал, что он виновен!

– Никто не может нести ответственность за слабость другого, – возразила Коринн. – Хотя Джаред никогда так не считал. Именно поэтому он отправился на материк, именно поэтому женился на мне – все ради мести. Джаред использовал меня, несмотря на то, что я ничего не сделала ему, чтобы вот так со мной обойтись.

– Значит, для этого и вы приехали сюда? – спросила Малия. – Вы тоже хотели отомстить ему?

– Вы это сказали так, словно я недостойна справедливости, – тихо сказала Коринн.

– Конечно, недостойны! Вы получили, что хотели. Джаред вернулся домой. Он оставил вас, чтобы вы могли вести отдельную от него жизнь, чего вам еще нужно?

– Да, он оставил меня, но дело не в этом. Он бросил меня и сделал это публично буквально на следующий день после свадьбы, когда понял, что ему не удастся с моей помощью уничтожить моего отца. Вместо этого он уничтожил меня, опубликовав во всех газетах объявление о том, что его жена не отвечает необходимым требованиям и по этой причине он оставляет ее. Это была неправда. Ваш брат ничего такого во мне не нашел. Он просто хотел сделать мне больно. И если вам кажется, что вы были унижены тем, что сделала я, то подумайте, что пришлось пережить мне, опозоренной публично.

– Я не верю! Вы говорите так только потому, что Джареда нет сейчас здесь! И ничто не может извинить вас за то, что вы наделали. Ничто!

Коринн потеряла последнее терпение.

– Я не сделала ничего такого, чего следует стыдиться. Да, я вела себя скандально, но это все было игрой.

– О чем вы говорите? – возмутилась Малия. – Все знают, что через вашу постель прошло множество мужчин.

– Это только так кажется, – взорвалась Коринн, больше не заботясь о том, что открывает свой секрет. – Я принимала мужчин у себя в номере, но не в спальне! Ни к чему было заходить настолько далеко, чтобы унизить Джареда, тем более что люди сами с готовностью начинают думать о самом плохом. То был фарс, Малия, и не более того. Единственный мужчина, который когда-либо касался меня, это ваш брат.

Малия выпрямилась.

– Это никчемный разговор, правды мне все равно не добиться.

Коринн вскочила, ее глаза метали молнии.

– А какая правда вам нужна? Проще думать, что я – шлюха, разве не так? Продолжайте думать так и дальше, мне на это наплевать.

– Вы… Вы чудовище! – воскликнула Малия и вся в слезах выбежала из комнаты.

Коринн упала на стул. Вот она опять заставила страдать девочку. Какого дьявола! Почему ей никак не удается справиться со своим характером? Она сообщила Малии, что ее брат – последний мерзавец, а себя попыталась выставить невинной овечкой. Хотя какая она овечка!

За окном собирались грозовые тучи. Небо было таким же мрачным, как ее настроение.

Джаред стоял у окна в кабинете дяди, разглядывая невидящими глазами оживленную улицу внизу. Он в замешательстве прислушивался к тому, как Эдмонд распекает своего молодого помощника Марвина Колби за какую-то реальную или выдуманную ошибку. Ошибки Эдмонд Буркетт находил всегда. Было удивительно, как кто-то вообще может работать с ним. Молоденькая мисс Диринг уже давно уволилась сама, ее место заняла чопорная миссис Лонг.

– Я не собираюсь мириться с твоей некомпетентностью, Колби, – говорил Эдмонд. – Ты прекрасно знаешь, что окончательное одобрение всех выдаваемых кредитов принимаю я лично.

– Но вы отсутствовали, сэр, а человеку отчаянно требовались деньги именно вчера. Кредит небольшой и хорошо обеспеченный.

– Это не повод нарушать политику компании, моей компании! То была твоя последняя грубая ошибка, допущенная здесь. Ты уволен.

– Вы поступаете неразумно, мистер Буркетт. – Марвин Колби осмелился показать характер.

– Все, убирайся!

Когда дверь кабинета закрылась за бедолагой, Джаред повернулся к дяде лицом.

– Не слишком ли вы строго с ним?

– Ты не знаешь, в чем дело, поэтому не вмешивайся.

Джаред вздохнул. У него было достаточно своих проблем. Кроме того, он давно выучил, что обо всем, что связано со «Сберегательной и кредитной компанией», спорить с дядей бессмысленно.

– Так зачем вы посылали за мной, дядя? – нетерпеливо поинтересовался он.

– Не лезь в бутылку, мой мальчик, – улыбнулся Эдмонд, смягчаясь. – Я подумал, что нам нужно вместе посидеть за ленчем. На Кинг-стрит открыли новый ресторан, там подают отличные креветки по-кантонски.

– Вы позвали меня только для того, чтобы с вами позавтракать? – недоуменно спросил он. – У меня нет времени прохлаждаться за ленчами, дорогой дядюшка.

– Чушь! – усмехнулся Эдмонд. – Мне посчастливилось узнать, что строительство твоего отеля идет без сучка и задоринки. Ты сам много раз говорил, что трудно найти другого такого толкового бригадира, как твой друг Леонака Наихе. Вот пусть поработает, ты же ему платишь. От местных работяг он добьется больше, чем ты, потому что сам из коренных жителей.

– Мне посчастливилось любить свое дело, – сухо заметил Джаред. – Я прямо-таки расцветаю на работе.

– Хочешь сказать, что полностью отдаешься ей? – понимающе спросил Эдмонд. – Но от этого твои проблемы никуда не денутся. Хотя проблем у тебя не осталось. Ты прекрасно решил вопрос со своей женой. Я же говорил тебе, что все разговоры утихнут, как только ты положишь предел ее нелепым причудам. О ней уже забыли. Сейчас революция на носу.

– Дядюшка!

– От этого факта никуда не спрячешься. Тут разразится следующая революция, и очень скоро. Только последствия у нее будут более значительные, чем у революции тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года, которая дала нам конституцию. На этот раз королеву свергнут. Все недовольны правлением Лилиуокалани. Она ведет себя непредсказуемо и хочет слишком много власти.

– Но ведь она действительно королева, – напомнил ему Джаред. – Старые монархи обладали абсолютной властью. Королева Лилиуокалани просто хочет вернуть старый образ правления.

– Слишком поздно! Здесь, в Гонолулу, сосредоточено огромное количество иностранных интересов.

– Огромное количество жадных интересов, вы имеете в виду?

– Не будешь же ты отрицать, что аннексия Соединенными Штатами пойдет на пользу этим островам? И пусть лучше это будет Америка, а не какие-нибудь другие иностранные силы вроде Китая и Британии.

– Гавайцы вполне могут сами управлять своими островами, дядюшка, – раздраженно заявил он. – Я всегда так к этому относился, и ничто не может изменить моего мнения. Острова принадлежат гаитянцам, но чужеземцы шаг за шагом забирают их себе.

– На тебя влияет то, что в тебе есть часть гавайской крови, – отрезал Эдмонд.

– Я просто не согласен с тем, что народ можно уничтожить из-за жадности и выгоды других.