Там Мананнан был – богом.

Южный берег. Из воды торчат жуткие обломки скал – говорят, именно здесь когда-то Сархад Коварный заставил своего друга Морврана впервые соприкоснуться с силой не-мира, ан-дубно, изначального Хаоса. И кажется, здесь эта сила и выплеснулась в мир, дав властителям Мунстера невиданное могущество и столь же несказанное уродство.

Презираемое величие… не у всех, конечно. Но тот, кто был нужен Манавидану, именно таков.

Волна застыла напротив берега, будто еще одна скала – только сине-зеленого цвета.

Грохотом прибоя разнеслось:

– Мархальт!

Великан явился, неся на плече дубину. Однорукий, волосы всклокочены, драная одежда едва прикрывает наготу.

Более чем подходящий для замысла Морского Владыки.

– Мархальт, – ревет море, – пришло время отомстить за Гверна!

Единственный глаз великана багровеет.

– Разве не проиграли бритты бой, когда вы сразили их короля, Бендигейда Врана?!

– Да!! – рычит исполин.

– А раз так, то разве не должен Прайден быть данником Мунстера?

– Да!! – голос Мархальта перекрывает рев волн.

– Тогда почему вы столько веков не требуете с них эту дань?!

Одноглазый рычит, не находя слов от ярости.

– Иди, Мархальт! – радостно хохочут волны. – Иди по морю, оно станет дорогой для тебя! Иди – восстановить справедливость!!

Манавидан заливается смехом, и взбесившийся прибой накрывает обломки скал: что такое древний ужас по сравнению с тем кошмаром, который творят во имя не силы и не власти, не золота и не славы, но во имя восстановления справедливости…

Что такое Сархад Коварный по сравнению с тобой, Манавидан?! Для Сархада врагом был весь мир… точнее, Сархад был готов насмехаться надо всем и надо всеми.

Но ты!

Ведь ты был королем Прайдена! Ведь ты столько сил отдал этой земле! Ведь ты был в Мунстере, когда погиб твой брат, Бендигейд Вран. Ведь ты сам привез его голову в Прайден, сам предал ее земле в Каэр-Лундейне.

Неужели павший брат – ничто для тебя, раз ты с такой легкостью готов снова натравить Эрин на Прайден? Зачем тебе новая война, Манавидан?

Только из ненависти к Марху?

Когда-то я не смогла остановить Сархада от совершения страшных дел.

Потом не удержала Пуйла.

Теперь даже и не пытаюсь сдержать тебя.

Уже поздно. Волны, словно холмы, ложатся под ноги западного великана. Всё, что я могу сделать, – предупредить Марха.

Нет, тоже не могу: он уже знает.

Мне остается лишь смотреть, как мой бывший муж пытается уничтожить моего сына. И сына Гвен, которого я люблю больше всех собственных детей, вместе взятых.

* * *

– Друст.

– Да, государь?

– Скажи, если в Корнуолл прибудет воитель и скажет, что Прайден проиграл древнюю битву и поэтому мы…

– Я убью его на поединке, дядя.

– А если это будет великан?

Юноша пожимает плечами.

– А если это будет великан из страны чародеев?

На сей раз сын Ирба не спешит с ответом. Потом спрашивает:

– Когда? Когда он будет здесь?

Вместо ответа Марх говорит:

– В Корнуолле немало чародеев. Немало из них воителей…

– Но только один – наследник! Для меня позором будет не выйти на этот бой. Ты это знаешь, и это знаю я.

– Да…

– Дядя, если я погибну, это не позор. Пасть в бою с великаном, да еще и чародеем… А ты когда-нибудь женишься на своей златокудрой, у тебя будет сын…

– Молчи!

– Дядя… скажи мне только одно: когда здесь будет этот великан?

Король не имеет права выйти на бой с дерзким гостем из-за моря. Но моим оружием никогда не был меч.

А длинные курганы есть не только в памятных моему сердцу горах севера.

Нам недалеко идти.

Башня Тинтагела черным силуэтом виднеется на горизонте. А перед нами чернеет вход в курган.

Я раздеваюсь донага. Мой понятливый мальчик делает то же самое.

Шаг вперед. В черноту. В ничто. В чрево кургана.

У тебя сегодня богатая пожива, хищное творение сгинувшего народа.

Шаг. Десятый. Сотый.

Над нашими головами давно должен был сомкнуться свод. Мы должны были бы согнуться вдвое…были бы – будь мы людьми.

Мы идем, гордо расправив плечи.

И синий узор на моем теле освещает нам дорогу.

Круглая камера. Пришли.

Друст, ты знаешь, кто помог мне обрести эти рисунки на моем теле? Это был твой отец. Ирб. Один из древнейших правителей Альбы.

Прими эту силу, мой мальчик. От него – через меня.

Отныне тебе не чувствовать боли – в бою. Не знать усталости – в бою. Тебя невозможно убить – разве что снеся тебе голову. Но это ведь не так-то просто, правда?

Вся сила земли Корнуолла – с тобой. И еще – моя память о твоем отце. Я не уберег Ирба – так не позволю пасть его сыну!

Ты готов, Друст? Готов к победе? Тогда – выходи!!

Юноша упал на траву. Синий рисунок змеился по его телу.

Был тот самый предрассветный час, когда мир кажется черно-белым. Свет уже вернулся, но цвета еще спят.

Марх вышел вслед за ним.

– Жив?

– Д-да, государь.

– Помнишь, что я тебе говорил?

– М…

– Тогда слушай еще раз. Тебе будет казаться, что ты неуязвим. Береги голову: если этот великан снесет тебе ее палицей – тут уж никакая магия не поможет.

– Я понял.

– Друст, я видел многих воинов, кто в одиночку сражал десятки врагов, не чувствовал ран – а после битвы падал мертвым от бессилия. Мальчик мой, обещай, что будешь осторожен.

– Я… постараюсь, государь.

– Запомни: не чувствовать ран – не значит не получать их.

Лучше бы на этот бой вышел я. Или любой из старейших эрлов. Фомор – это очень опасно. В Эрине фоморов одолевали боги.

А тут – мальчишка.

Маленький гордец.

Никому не уступит врага.

Мы собираемся на берегу. Сила гор, лесов, рек, небес… любой из нас обрушится на фомора, если…