воняет, как в глубинах ада. У нее только сера из ушей не течет. Она не твоя, ты знаешь. Эта победа принадлежит всем нам. Если ты думаешь, что я не донесу эту маленькую новость до босса, то ты сумасшедший.

– Хватит болтать. – В челюсти Колтона дрогнул мускул.

– Безумец, – повторил Микер. – Я всегда это знал. Знаешь, что я сказал? Я сказал, дай ему достаточно веревки, и Прайс повесится сам. И посмотри на себя сейчас, эгоистичный засранец. – Он ткнул пальцем в сторону Делейн. – Эта девчонка – петля на твоей чертовой шее.

Протиснувшись вперед, он с силой пробил себе дорогу мимо Колтона.

– Надо было оставить ее в покое, Прайс. – Его крик разнесся по пустому дому. – Как только Апостол узнает об этом, он придет за своим созданием. Пройдет совсем немного времени, и твоя маленькая подружка окажется под землей, как и все остальные.

Произошло какое-то колебание. Доля паузы. Взгляд Колтона встретился со взглядом Делейн через прохладную кухню. Его дыхание стало зазубренным, а в глазах появились мутные пятна. Лейн видела, что он собирается сделать, все было написано на его лице, она понимала это так же хорошо, как свои собственные сердце и голову.

– Колтон…

Звук его имени вывел молодого человека из состояния покоя, и в тот же миг он зашевелился. Вышел из тенистой арки дверного проема. В фойе его ноги в кроссовках бесшумно ступали по кафелю. Делейн поплелась за ним, ее сердце замирало в горле, кожу пронизывал холод, не имеющий ничего общего с широко распахнутым окном.

– Колтон, – позвала она. Он не оглянулся. – Колтон, просто…

Он догнал Микера под люстрой, где дневной свет пробивался сквозь бесконечные хрустальные зерна. Он не пытался его вразумить, а лишь обхватил рукой горло Микера. Раздалось ворчание, ругательство. Сапоги зашаркали по кафелю. Оба сильно ударились о пол.

– Колтон!

Его имя вырвалось из ее уст. Он не смотрел. Он не остановился. Его руки сжались в кулаки, костяшки пальцев побелели, мышцы на руках напряглись. Зажатый в удушающем захвате, Микер задыхался. Толстые вены вздулись на его коже в виде сердитых, лопнувших сосудов. Каблуки его ботинок бешено стучали, скребя кафель, пытаясь найти цель там, где ее не было.

А потом все закончилось.

Через минуту, а может быть, через десять. Мгновение или час. Вопли стихли. Фойе снова погрузилось в тишину. Делейн застыла на пороге кухни, ее пульс замер внутри. На полу Колтон оттолкнул от себя Микера. Тело с грохотом упало в лужу преломленного света, руки были вытянуты вверх.

Тело.

Тело.

Уже не человек, а труп.

Ее колени подкосились. Она соскользнула вниз по полосатому пилястру, ударившись об пол. Звук, казалось, вернул Колтона в реальность. Он повернулся к ней, все еще сидящей под изломанными призмами солнечного света. Его руки лежали на коленях. Щеки раскраснелись, дыхание было неровным.

– Что ты сделал? – ее голос прорезал воздух между ними.

Он опустился на колени, пробираясь к ней, наполовину ползком по полу. Позади него лежало неподвижное тело. Тени дрожали от страха вдали, оскалив зубы.

– Делейн. – Он подошел достаточно близко, чтобы прижаться лбом к ее лбу. – Лейн? Посмотри на меня.

Она продолжала смотреть мимо него, туда, где лежало тело с открытыми глазами и разинутым ртом. Вопрос вырвался из нее во второй раз:

– Что ты сделал?

– Не надо… – Его пальцы дрожали на ее щеках. Прикосновение было ледяным. – Не смотри на него. Посмотри на меня.

Делейн посмотрела. Вопреки всем своим лучшим инстинктам, она посмотрела. Его дыхание пронеслось между ними. Он казался ей чужим, но лицо его было таким же. Настолько жестоко знакомым, что ей было больно смотреть на него.

«Он ничего не может с этим поделать, – прошелестел мягкий эонический голос в глубине ее головы. – Это то, что он есть. Его истинная природа. Куда бы он ни пошел, смерть следует за ним по пятам».

– Я должен был это сделать, – сказал Колтон и выпустил неровный вздох. – Я должен был. У меня не было другого выбора.

39

Делейн смотрела в зеркало. В отражении был призрак.

Выложенная плиткой ванная комната в доме ее семьи была тесной и захламленной: столешница завалена средствами для волос, наборами расчесок и косметикой, кофейная кружка набита зубными щетками, рядом тюбик зубной пасты, который ее отец так и не удосужился закрыть. В раковине валялись выброшенные кухонные ножницы.

Зеркало перед ней было широким овалом, рама из неотшлифованного дерева. Ее мать нарисовала по краю тонкую дорожку плюща, листья которого распускались изумрудными зелеными веерами.

Она закрыла и открыла глаза.

Призрак все еще был в отражении.

Яркие нефритовые глаза. Чистые и блестящие волосы. Бледное, осунувшееся лицо. Бессмертное.

– Скажи что-нибудь, – приказала она.

Ее отражение замолчало, когда она это сделала. Оно замирало, когда она замирала, двигалось, когда она двигалась. Это была Делейн, одетая в черную майку и джоггеры, на лодыжках красовались носки Колтона.

Ее волосы стали короткими, фиолетового цвета. Концы спадали чуть ниже подбородка в виде неровного боба. Она взяла ножницы в припадке, кромсая фиолетовые локоны, пока они не рассыпались по полу у ее ног. Как будто, изменив себя внешне, она могла убрать скрытые частички, которые вызывали у нее зуд.

Это было вчера. Или, может быть, позавчера.

Она не могла вспомнить. Она не спала.

Все дни, прошедшие с тех пор, как она сбежала из дома Колтона, она только и делала, что смотрела в глубины своего отражения и заставляла то, что было в ее костях, показать свое лицо. Трепетание в ее груди стало синонимом сердцебиения. Гул в ее голове стал пронзительным, громким и четким, как свист. Тени не приближались, не подходили.

– Скажи. Что-нибудь. – Она хлопнула рукой по гранитной столешнице, отчего шпильки рассыпались по коврику в ванной.

– Это прежде на тебя не действовало, – сказала Адья со своего места в пустой ванне. Она листала толстую кожаную книгу, страницы выбивались из нее. – Не могу представить, почему ты ожидаешь, что это сработает сейчас.

– Я не знаю, что еще можно сделать.

– Я тоже не знаю, но, по определению, безумие – это делать одно и то же снова и снова и ожидать другого результата. – Адья села немного прямее, ее лицо просветлело. – Мы можем вызвать дезинсекторов.

– У меня нет тараканов. – Делейн опустилась на крышку унитаза.

– Хорошо. Мы пока оставим эту идею. – Адья перелистнула страницу. – Как насчет католического священника? Во всех фильмах они всегда приходят и делают что-то с водой.

Делейн издала стон и опустила голову на руки. Где-то незаметно зазвонил