— Айвори, ты влипла в историю с базой, — выкладывал он булочки на тарелку, — работала в ночном клубе…

— Не всех ждут дома, как тебя, Уилл, — посмотрела на него требовательно, приближаясь. — Я… — в горле встал ком, но я все же нашла в себе силы выдохнуть: — Я поняла, что просто хочу, чтобы меня ждали дома. Я раньше думала, что мне нужно ради этого горы свернуть, привезти маме в своем лице возможность вылезти из нищеты, и тогда она скажет, что скучала и никуда больше не пустит! Я больше всего хотела вернуться домой…

Уилл молча смотрел на меня, а я стояла, ошарашенная собственным открытием.

Как же это опасно — путать подлинные желания с фальшивыми!

— А теперь он думает… что не имеет право меня лишать доступа к Смиртону и «будущему»… Понимаешь?

Уилл так и замер с очередной булочкой в руках, взволновано хмурясь.

— Эйдан не берет трубку, я звонил ему только что… Я знаю, куда он поехал, и не одобряю эту его идею, но и решать за него тоже не могу.

— Он может вообще в ловушку едет, — оперлась я ладонями на стол. — Сказал вчера, что Сезар согласился на его медэкспертизу, и теперь у Смиртона есть улика — его рана!

— Грант не мог… — тяжело сглотнул Уилл, роняя булочку.

— Давно он уехал?

— Часа три назад.

— Черт! — процедила. — Поехали. Соберу ребенка только..

— Хорошо, — кивнул Уилл.

— Ты умничка, Уилл! Спасибо! — и поспешила на лестницу.

* * *

Суровый старик в мантии стукнул молотком, и я болезненно поморщился, сжимая пальцы в кулаки. Концентрация людей с оружием нервировала. А допрос все не кончался. Лоуренс испытывал мои нервы на прочность, мастерски заворачивая «мои мотивы» в ложь.

— Мы с вами знаем, что у вас был мотив, — наконец, победно усмехнулся он.

— Протестую, — обрубил Сезар. — Либо вы предоставляете факты суду, либо перестаете провоцировать моего клиента.

— Эти факты выйдут на другое заседание, — пообещал Лоуренс. — Пока что я просто спрашиваю, откуда у вас ранение?

— Данный вопрос находится вне юрисдикции Смиртона, — снова вступил Сезар. — Клиент вправе на него не отвечать. Потому что проходит по нему жертвой в плоскости законодательства Аджуна.

Лоуренс моргнул. И я впервые был с ним солидарен, хотя никаких лишних эмоций себе не позволил.

— Вы же понимаете, что должны это доказать… — начал он издевательски.

— Как и вы, — не тушевался Сезар. — Но, насколько я понимаю, это все, что вы имеете в качестве улик?

— Это пока.

— Это — не улика.

— Мистер Грант, — вмешался судья, — не в ваших интересах сыпать пустыми угрозами.

— Я всего лишь хотел образумить оппонента, ваша честь, — оскалился Сезар.

— Тогда это сыграет лишь против вас, — неуверенно усмехнулся Лоуренс. — На что вы рассчитываете?

Сезар сделал эффектную паузу и перевел взгляд на двери зала заседаний, которые аккурат открылись… и внутрь прошел Рэм Арджиев в сопровождении. Военные занервничали — пахнуло потом и страхом. А хорошо Рэм их надрессировал...

— Ваша честь, разрешите представить уполномоченного по внутреннему делу — Рэма Арджиева, — обратился к суду Сезар. — Мы готовы доказать, что ранение мистера Ханта — это моих рук дело.

Вот тут эмоции сдержать было сложнее, но мне удалось. После нервотрепки от Лоуренса это было уже не так невозможно. Арджиев вежливо поприветствовал суд, передавая Гранту документы, а его помощник аккуратно уложил поперек стола судьи снайперскую винтовку в чехле.

— В документации — подтвержденная экспертиза, — продолжал отчитываться Грант. — Доказывающая, из какого оружия стреляли. Она полностью совпадает с вашей экспертизой. Вы можете удостовериться сами — при наших наблюдателях, безусловно. И моя объяснительная, при каких обстоятельствах я подстрелил мистера Уэйна... на охоте.

Тут я себе не отказал в том, чтобы посмотреть на Гранта с особенной злостью. Он что, серьезно? Как они подтасовали такую экспертизу?

Но на Лоуренса было любо дорого смотреть. Он побледнел и взмок.

— У обвинения есть что возразить? — потребовал судья.

— Нет, ваша честь, — качнул озадаченно башкой Лоуренс.

— Тогда заседание закрывается до получения нашей стороной встречной экспертизы. Подсудимый может быть свободен.

По залу прошла волна ропота, а за дверью послышались крики и возня. Но вскоре те открылись с грохотом, и на дорожку вылетел медвежонок, а за ним следом — Айвори.

* * *

Рон очень радикально решил вопрос с надоевшими вспышками камер. Когда он начал обращаться, журналисты замерли. А когда рванулся из рук, кинулись врассыпную. Мы с Уиллом бросилась следом. Журналисты за нами. И такой толпой мы все влетели в зал заседаний. Охрана не успела совладать с ходом событий, не зная, что делать с медвежонком. А Рон уже определился с целью и резво понесся вглубь зала.

— Девушка, вам нельзя… — перехватил меня за руку охранник. Уилл увяз в объятиях другого.

— Там — мой сын! — возмутилась я как раз в тот момент, когда Рон влетел в руки папы и безнадежно вцепился в его шею лапами.

Защелкали вспышки, загомонили присутствующие, но я все равно слышала, как ребенок самозабвенно жалуется Эйдану. Молодец, сынок! Пусть знает, как исчезать по утрам и сбегать на всякие сомнительные мероприятия!

— Маму оставить, остальных — на выход! — долетела до меня директива.

Уиллу пришлось подчиниться, а я сбивчиво поблагодарила и направилась к семье.

— Привет, — улыбнулся мне Сезар на подходе.

— Привет, — осторожно ответила на его улыбку, не в силах отдышаться.

Интересно, успели они разобраться с отношениями или нет? Мне сейчас вообще стало интересно все вокруг. Тип этот суровый рядом, к примеру, которого я не знала. Он изучал меня пристально некоторое время, потом протянул руку:

— Рэм.

— Айвори.

— У вас чудесный ребенок, — похвалил он.

— Спасибо.

Все, что годно! Лишь бы не смотреть на один суровый экземпляр, успокаивающий медвежонка. Я все же скосила на него взгляд. Ох, как он смотрел! Да, мы за тобой примчались в суд. А что такого? И я невинно вздернула брови, хлопая глазами.

— Господа, прошу к порядку! — рявкнул судья. — И покиньте уже зал суда!

— Пошли, — кивнул мне Сезар, и я получила возможность передышки, возглавляя процессию.

— Уберите журналистов! — прорычал кто-то за спиной.

Но куда там!

Меня снова смело толпой жаждущих новостей.

— Что было на заседании? — тыкались в лицо микрофоны. — Айвори, вы пришли поддержать отца вашего ребенка?