– Что это вы здесь делаете?

Фотография всей семьи, сидящей вокруг костра в лесу, полетела в сумку.

– Мне нужно на время взять фотографии для одного арт-проекта, – ответил Тибо. – Я беру только те, на которых есть я.

Линии внимания Августа скользили с альбома на лицо Тибо и обратно. Тибо мысленно протянул руку и оборвал их. Я для тебя умер, братец. Больше не думай обо мне.

Внимание Августа переключилось на Клип. Когда Тибо закрыл первый альбом, она взяла его из стопки и спокойно протянула Августу:

– Не мог бы ты отнести его вниз и положить на место?

– Конечно. – Он взял альбом, слегка нахмурился и вышел.

Через несколько минут Тибо опустил последний альбом на стол Эмиля, встал и поднял сумку, которая показалась ему тяжелой, словно набитой камнями.

– Осталась еще одна вещь, – сказал он.

Клип последовала за ним в коридор. Все его чувства были напряжены – ему казалось, что он идет через бережно окутывающую его вату. Он направился к площадке лестницы.

Внезапно он остановился перед дверью своей старой комнаты – где теперь жила бабушка. Сейчас она дремала после завтрака, и дверь была закрыта.

– На самом деле, еще две вещи.

Он тихо открыл дверь. Шторы были опущены, и в комнате царил полумрак. Бабушка лежала на боку под одеялом и медленно дышала – такая маленькая и безобидная. Он почувствовал, как сжалась у него грудь от боли за нее, за всех этих людей, жизнь которых нарушила его сила. Людей, которых он на самом деле любил и которые любили бы его, если бы могли удержать его в памяти.

Он наклонился, тихо поцеловал бабушку в щеку и вернулся к Клип, которая не видела, что в глазах у него стояли слезы.

– Ну вот, теперь почти все, – хрипло прошептал он, боясь, что голос у него сорвется.

На первом этаже он снова вошел на кухню. Отец сидел спиной к двери. Мама и Эмиль подняли на него глаза, но Тибо стер из воздуха след их беспокойства, стер тревогу с их лиц, подошел к столу и взял телефон Эмиля.

– Ты уверен? – прошептала Клип.

– Как ты думаешь, Эмиль, может, сделать горячий шоколад? – нарочито громко спросила мать.

– Вот здорово! – Эмиль вскочил и побежал к холодильнику.

Тибо открыл список номеров в телефоне. Там было всего полдюжины имен. Он нашел запись «Тибо (брат)» и нажал на кнопку «Удалить».

«Удалить контакт?»

Он вдохнул, взял себя в руки и нажал «Да».

Потом он проделал то же самое с телефоном матери.

Ему очень хотелось в последний раз обнять маму и младшего брата, но он понимал, что только расстроит их. Вместо этого Тибо дотронулся до плеча отца. Тот обернулся, и в глазах у него мелькнул страх.

– Я не в обиде, – сказал Тибо, и страх отца сменился недоумением.

Потом Тибо подошел к двери, поднял тяжелую сумку и прошел мимо Клип в коридор.

Для этой семьи он окончательно перестал существовать.

– Спасибо, мама.

Нэт смотрел на кофе, льющийся в чашку, и заранее представлял себе его вкус. Крепкий, густой, бодрящий кофе со сливками и сахаром – именно то, что нужно, чтобы избавиться от ощущения надвигающегося ужаса.

За столом сидела вся семья. Три сестры поглядывали на Нэта вопросительно, ожидая, когда он одарит их своим вниманием. Было бы так легко укрыться в сиянии их любви и внимания. У себя дома он всегда был всеобщим любимцем.

Но с тех пор как он увидел смерть Зероя, ему никак не удавалось сконцентрировать свою силу.

Чтобы справиться с этим, одной чашки кофе было явно недостаточно, но это было начало. Он наклонил сахарницу, глядя на текущий поток белых кристаллов.

– У меня сегодня на велосипеде шина спустила, – объявила Габби.

Нэт улыбнулся ей печальной улыбкой:

– Сколько ты всего проездила? Одни сутки?

Правда, папа тоже купил «Мерседес» всего несколько месяцев назад, а теперь машина исчезла. Причем не одна шина – а целый автомобиль. Возможно, сейчас было лучшее время, чтобы во всем признаться, – сидящая вокруг семья помогла бы смягчить впечатление от этой новости.

Но Нэтом овладело дотоле неизвестное чувство – нерешительность.

Как только отец позвонит в полицию, они проследят, где автомобиль. А если Рен окажется в тюрьме, она будет беззащитна перед Роем. Нэту совсем не хотелось помочь ему убить еще одного Зероя – даже если девушка и сделала из них мишень для Роя.

С другой стороны, Рен уже давно была в бегах и, по идее, должна была все знать о противоугонных системах. Наверняка она уже избавилась от машины.

Вся семья сидела в молчании, ожидая, пока Нэт что-нибудь скажет. Обычно они знали, когда ему не хотелось разговаривать за завтраком, но сегодня все чувствовали странную неуверенность.

Все, кроме Габби, разумеется.

– А куда вы с друзьями ездили за покупками позапрошлой ночью? – спросила сестра. – Вас всю ночь не было – а это был канун Рождества!

Молчание стало слегка напряженным. Среди праздничной суматохи предыдущего дня ему удавалось избегать неловких вопросов, но теперь деваться было некуда:

– В одном торговом центре была большая распродажа. К сожалению, возникли проблемы с машиной.

Его мать потянулась через стол и взяла его за руку:

– Ты в порядке?

– Со мной все в порядке, – ответил Нэт. – Но «Мерседес» сломался возле дома Клип.

Отец поднял голову от тарелки.

– Он не завелся. – Нэт пожал плечами. – Мы торопились в магазин, и Лили отвезла нас. Я оставил машину возле дома Клип, но сегодня утром ее там не было.

– Как не было? – спросил отец.

Родители смотрели на Нэта с откровенной озабоченностью. Но проверка навигатора машины показала бы, что сперва он приехал к Клип. Все, что случилось с машиной после этого, было на совести вора, разумеется. Так что ничего больше не связывало Нэта с террористическим актом в «Дезерт-Спрингс».

По крайней мере, газеты называли это именно терроризмом.

Настроение в комнате было странное, удивление мешалось с каким-то незнакомым чувством. С разочарованием. Но затухающие воспоминания о произошедшем все еще мешали ему сосредоточиться.

– Наверное, машину угнали.

Нэт прикусил язык, но слова уже были произнесены – без всякой преамбулы или попытки смягчить эффект. Это была глупая ошибка, какие он никогда раньше не делал. Но как бы он ни был потрясен, он все еще был в состоянии контролировать обычный семейный завтрак.

– Представляете себе? – Нэт развел руками, стягивая все линии замешательства и внимания на себя, чтобы они ощутили, насколько им нужно его объяснение или хотя бы рассказ о случившемся.