– Стас, я очень рад за тебя. Златка, ты все такая же красавица! – Генка, взятый в клинику терапевтом и дававший общие консультации, радостно улыбался, демонстрируя близость к начальству. – А я и не знал, что вы вместе! Надо же. А как твой француз?

– Какой француз? – нахмурилась Злата. – Ты что-то путаешь…

Генка, твердо решивший вжиться в роль друга семьи, уперся и непременно хотел доказать свою осведомленность.

– Ничего я не ошибся! Вольдемар этот, за которого ты замуж собиралась. Ты всем уши прожужжала тогда, что в Париж уедешь! Не получилось?

– Гена, ты что-то спутал, – с нажимом произнесла Злата, наступив болтуну на ногу.

– Ой, ты мне ногу отдавила! – шарахнулся Генка.

– Пойду посмотрю, как там Лев Аронович, – очаровательно улыбнулась Злата. – Ген, пошли со мной, поболтаем о студенческой молодости, давно не виделись. – Она вцепилась в рукав его пиджака и попыталась оттащить терапевта от Стаса.

Стас задумчиво посмотрел вслед удаляющейся паре. Он был наивным, но не дураком. Найдя в толпе Леночку, которая безуспешно строила ему глазки еще в институте, Стас решил выяснить подробности:

– Лен, а кто такой Вольдемар, что-то имя в голове крутится, а вспомнить не могу.

– А к нам преподаватели из Франции приезжали на четвертом курсе, помнишь? По нему все девчонки сохли, такой черненький, красавчик, из наших эмигрантов. У него клиника своя под Парижем. Хотя что ты можешь помнить… Я в него тогда почти влюбилась, да не судьба. – Лена вдруг осеклась и тревожно посмотрела на шефа: – Почему ты вдруг спросил?

– Что у него со Златой было?

– У него? Ничего… Не знаю. Отстань. Что за глупости, кто тебе сказал? – Она покраснела, подтвердив подозрения Стаса.

– Да я просто спросил, что ты распереживалась?

– Я? Распереживалась? Перестань, тебе мерещится. – Лена торопливо отошла в сторону.

Через пару минут она уже шушукалась с регистраторшей. Стас зигзагами добрался до диванчика, на котором устроились девушки, и попытался подслушать.

– Ужас, откуда он узнал?

– Да ничего он не знает, сплетни это, может, и не было ничего!

– Да точно было, на кафедре еще тогда скандал разгорелся, мне Галка-секретарша рассказывала. Златка прибежала в слезах, требовала его адрес, а они же не имеют права давать. На фига ей адрес французкого профессора? Ну погуляла с ним, поспала, сама виновата. Какая любовь, если знала, что он только на несколько месяцев по обмену. Размечталась, парижанка, тоже мне! Всегда искала, где послаще! Я бы Стасу обязательно глаза открыла. Но тогда никто не знал, что они поженились. А теперь чего уж? Не мое дело. Гадина она все-таки. Такую истерику тогда закатила. Прикинь, она от него залетела и орала, что он должен признать отцовство. Папаша ее скандал замял, всем велел молчать в тряпочку. Слухи поползли по институту. Только Стасик наш не в курсе был. Наивный он. Хороший мужик. Надо же, столько лет от всех скрывал, что она его жена. Взял беременную, не побрезговал. Повезло ей. Представляешь, как любит…

У Стаса потемнело в глазах. Господи, какой идиот! Женился на беременной бабе, она его использовала! Зачем? Аборты давным-давно официально разрешены. За что она с ним так? Вот почему Злата бросила его после выкидыша. Беременности нет, и муж-прикрытие уже не нужен. А сейчас? Может, она опять беременна? Нервно хохотнув, Стас бросился к выходу. Ярость слепила его. Все знают! За его спиной обсуждают его личную жизнь! Какая мерзость!

Злата вернулась ночью. Она ворвалась в квартиру, в бешенстве хлопнув дверью.

– Ты спятил? – заорала она с порога. – Я ехала на такси. Какого черта ты меня бросил одну?

Стас, просидевший в темноте несколько часов, беспомощно щурился и молчал. У него не было сил на этот разговор.

– Я тебя спрашиваю? В чем дело?

– Почему ты вернулась ко мне? Тебя не было полтора года, почему ты вернулась ко мне опять? Только не смей врать!

– Ты свихнулся? Я тебя люблю!

– Или мои деньги? А может, тебе нравятся владельцы собственных клиник? А? Или ты опять беременна от какого-нибудь Вольдемара и собираешься вешать мне лапшу, что я счастливый отец? Дрянь! Шлюха!

– Даже так? Ну ладно. Ты думаешь, что интересен кому-то сам по себе? А кто ты такой? Без денег, без машины, без клиники? Жалкий докторишка, книжный червь, с которым можно сдохнуть от тоски! Да, я была беременна, я тебя использовала, потому что другого такого идиота, как ты, мне не подвернулось!

– Ты могла элементарно сделать аборт, а не городить тут…

– Не могла! Он должен был признать ребенка и забрать меня к себе. Он меня любил, хотел жениться на мне! Должен был вернуться, я обязана была сохранить беременность. Это был мой пропуск в нормальную жизнь! А что мне мог дать ты? У тебя даже квартиры своей не было, ты жил у меня. Скажи спасибо, что я тебя пустила к себе! Дала попользоваться своим телом, ты же этого добивался! Ты пускал слюни и трясся от вожделения. Я тебя облагодетельствовала! Будь благодарен мне за это, понял! А то так и жил бы до сих пор девственником!

– А сейчас я тебе зачем? Для чего ты опять влезла в мою жизнь?

– Да про вашу клинику весь город говорит! А ты считал, из-за твоих красивых глаз я вернулась? Ты тупой жирный урод! Посмотри на свое брюхо! Скоро к операционному столу не подойдешь! А в постели? Ты же ноль! Ничтожество!

– Пошла вон, – прошептал Стас, отвернувшись к окну. Он не хотел на нее смотреть. Ему было омерзительно видеть это холеное, перекошенное ненавистью лицо.

– Ты еще приползешь ко мне на своем толстом брюхе и станешь умолять вернуться! Да-да! Никто, кроме меня, на тебя и не посмотрит! Кому ты нужен? Ни одна баба не выдержит тебя рядом с собой! – Злата визжала и топала ногами.

Стас молча накинул куртку и вышел. Ночевал он у тетки.

Утром Злата позвонила и, не дав ему вставить и слова, железным тоном объявила:

– Если ты извинишься за вчерашние оскорбления, я, вероятно, прощу тебя. Тот ушат помоев, который ты вчера умудрился на меня вылить, я могу списать только на алкоголь и усталость. Надеюсь, что подобная возмутительная истерика не повторится. Я не намерена жить с психопатом! Я слишком молода, чтобы гробить жизнь на борьбу с твоей ревностью…

– И не трудись! – оборвал Стас ее гневный монолог. – Посвяти свою жизнь кому-нибудь более достойному.

Он бросил трубку и перестал подходить к надрывающемуся телефону. Тетка одобрительно кивала, мышью шмыгая мимо звонящего аппарата.

Стас сам подал на развод. Клиника гудела и перешептывалась. Женская часть коллектива резко озаботилась своим внешним видом. Дина, до которой тоже дошли слухи об изменениях в его личной жизни, решила взять бразды в свои руки.

– Стасик! – колокольчиком звякнул в телефонной трубке ее веселый голосок примерно через неделю после события. – Ты как? Киснешь в одиночестве?