К счастью для себя и несчастью для нее, я не собиралась допускать, чтобы мне указывали, что делать, чтобы мною манипулировали.

Я прочитала сценарий и поразмышляла об этом несколько дней. Спросила Гарри, что он думает по этому поводу. И однажды утром проснулась и подумала: «Я хочу эту роль. Я хочу ее, потому что я должна доказать всем, что остаюсь такой же привлекательной женщиной, как и раньше».

Я позвонила Максу Жирару и сказала, что мне было бы интересно сняться в этом фильме, если он не против.

Он был не против.

– Но я, вообще-то, удивлен, что ты готова сделать это. Ты на все сто уверена?

– Там нужно будет сниматься обнаженной? – уточнила я. – Мне нравится сама идея. И да, Макс, это совсем не проблема, я выгляжу потрясающе.

На самом деле я вовсе не выглядела потрясающе, да и чувствовала себя так же. И это было проблемой. Но все решаемо, а если проблему можно решить, то это уже не проблема, ведь так?

– Нет, – засмеялся Макс. – Эвелин, даже если тебе будет за семьдесят, весь мир все равно будет выстраиваться в очередь, чтобы поглазеть на твою грудь.

– Тогда в чем дело?

– Дон, – ответил Макс.

– Какой Дон?

– Который будет твоим партнером. На протяжении всего фильма.

– Что?

– Ты будешь играть с Доном Адлером.

42

– Почему вы согласились? – спрашиваю я. – Почему не попросили заменить его?

– Ну, во-первых, нельзя торговаться, если не уверен, что победишь. А я была лишь на восемьдесят процентов уверена, что Макс выгонит Дона, даже если я закачу истерику. И, во-вторых, это было бы жестоко с моей стороны. Дела у Дона шли плохо. Он уже давно не снимался в успешных фильмах, новое поколение зрителей вообще не знало его имени. Он развелся с Руби, не женился и, по слухам, постепенно спивался.

– То есть вы пожалели его? Пожалели этого абьюзера?

– Отношения – сложная вещь. С людьми всегда что-то не так, и любовь порой бывает отвратительной и безобразной. Я склонна ошибаться в сторону сострадания.

– Хотите сказать, что вы сочувствовали его жизненной ситуации?

– Я хочу сказать, что тебе стоит проявить немного сочувствия, чтобы понять, насколько то решение было трудным для меня.

Она ставит меня на место, и я стыдливо опускаю голову.

– Простите, я никогда не была в такой ситуации и… даже не знаю, о чем думала, когда ляпнула такое.

Эвелин мягко улыбается, принимая мои извинения.

– Я не могу говорить за всех людей, которые пострадали от любимых, но могу с уверенностью сказать, что прощать – это не грехи отпускать. Дон уже давно не был для меня угрозой. Я больше его не боялась, я была сильной и свободной. Поэтому я сказала Максу, что встречусь с Доном. Селия поддерживала меня, но засомневалась, когда узнала, что в фильме также будет сниматься Дон. Гарри, человек осторожный, тоже переживал за меня, но убеждал, что я справлюсь. И вот мои представители позвонили Дону, чтобы назначить ему встречу в Лос-Анджелесе. Я предложила бар в одном отеле в Беверли-Хиллз, но Дон в последний момент поменял место на «Кантер’с Дели». Впервые за пятнадцать лет мне предстояло встретиться с бывшим мужем за парой сэндвичей «Рубен».

43

– Прости, Эвелин, – сказал Дон, как только сел за столик. Я уже заказала стакан холодного чая и съела несколько маринованных огурчиков. Сначала я подумала, что он извиняется за опоздание.

– Ты опоздал всего на пять минут.

– Нет. – Он покачал головой. По сравнению со своими последними фото Дон осунулся и побледнел. Годы нашей разлуки не пошли ему на пользу. Похудев на лицо, он раздался в талии. Но все еще выглядел намного красивее прочих посетителей ресторана. Дон был из тех мужчин, которые остаются красивыми, несмотря ни на что. Хорошо выглядеть было его главным талантом.

– Прости меня, – повторил он, и тут я поняла, что он имеет в виду.

Такого я не ожидала. К нам подошла официантка и спросила, что он будет пить. Он не заказал ни мартини, ни пиво – взял колу. Официантка отошла, а я все еще не знала, что ему ответить.

– Я трезвый, – сказал он. – Не пью уже 256 дней.

– Так долго? – удивленно спросила я, потягивая охлажденный чай.

– Я был пьяницей, Эвелин. Ты же знаешь.

– А еще ты был изменником и просто свиньей.

Дон кивнул.

– Да, знаю. И мне правда очень жаль.

Я прилетела туда, чтобы удостовериться, что я смогу сниматься с ним в одном фильме. Мне не нужны были его извинения. Мне даже в голову не приходило, что я могу услышать это. Я рассчитывала на то, что просто использую его имя в своих целях, когда люди увидят наши имена рядом, о нас снова заговорят.

Но его раскаяние просто поразило меня.

– И что мне с этим делать? С твоими извинениями?

К нам подошла официантка, чтобы принять заказ.

– «Рубен», пожалуйста, – сказала я, протягивая ей меню. Прежде чем продолжать этот разговор, мне нужно было хорошо поесть.

– Мне то же самое, – сказал Дон.

Она нас узнала. Было видно, как она изо всех сил пытается скрыть улыбку.

Когда она ушла, Дон наклонился ко мне и сказал:

– Я знаю, что извинениями ничего не исправить.

– Хорошо. Потому что так оно и есть.

– Но я надеюсь, что тебе стало от этого чуточку легче. Теперь ты знаешь, что я сознаю свою вину, понимаю, что ты заслуживаешь большего, и каждый день стараюсь становиться лучше.

– Слишком поздно. Что мне с того, что ты станешь лучше.

– Я больше никогда и никому не причиню столько боли, как тебе или Руби.

Мое ледяное сердце слегка оттаяло, и да, после этих слов мне действительно стало немного легче.

– Но все же нельзя сначала избивать человека, как собаку, а потом надеяться, что одно «прости» все исправит.

– Конечно же нет, я знаю. – Дон опустил глаза.

– И если бы твои фильмы не провалились, и Ари Салливан не вышвырнул бы тебя, как когда-то меня, то ты бы и дальше жил припеваючи, вечно пьяный и беззаботный.

Дон снова смиренно кивнул.

– Возможно. Мне жаль признавать, что, скорее всего, ты права.

Но я все еще не унималась. Чего я хотела? Довести его до слез? Заставить унижаться? Не знаю. Я тогда не понимала, чего пытаюсь добиться.

– Позволь сказать кое-что, – вставил Дон. – Я любил тебя. Любил с первой нашей встречи. Любил безумно. И я сам все разрушил, потому что стал тем, кем стал. Я вовсе не горжусь этим. И я хочу извиниться за то, что все разрушил, за то, что ужасно с тобой обращался, потому что ты заслуживала гораздо большего. Иногда мне хочется вернуться в день нашей свадьбы и начать все сначала, хочется исправить свои ошибки, чтобы тебе никогда не пришлось проходить через все то, что ты прошла со мной. Я знаю, это невозможно, но единственное, что я могу сейчас сделать, – это посмотреть тебе в глаза и признаться, что в глубине души я понимаю, насколько ты прекрасна, понимаю, какой чудесной парой мы могли бы быть. Я знаю, что сам во всем виноват, и клянусь, что никогда больше ни с кем так не поступлю. И мне, честное слово, очень и очень жаль.