«Уже лучше, но нужно еще немного времени. Спроси у Ангелии что-нибудь, что потешит ее самолюбие». - подсказал Фредрик.

— У меня вопрос, — подала голос Олив, — как ты смогла столько лет дурачить отца Фредрика? Неужели за такой период никто не догадался, что ты колдунья?

Олив надеялась, что Ангелия купиться на уловку и начнет болтать, что выиграет для них время. И Ангелия, конечно же, купилась.

Она самодовольно усмехнулась и грациозно села на трон. Глаза ее горели, предвидя свой триумф. Мысленно она уже победила, и потому она наслаждалась происходящим. Буквально через несколько минут Ангелия прикажет Фредрику убить это ничтожество, а пока… Ангелия властно вздернула голову и начала говорить нарочито медленно и громко, как бы заявляя свою значимость всем присутствующим.

— Никто не догадался потому что меня окружали мужчины, примитивные и никчемные, которых всегда волнует только три вещи — деньги, власть и секс. Они дальше своего носа ничего не видят. Мой покойный супруг, отец Фредрика, был весьма тщеславным. Мне это было на руку. Все, что было нужно это холить и лелеять его Эго, дальше которого он не видел. — Ангелия рассмеялась истерическим смехом, — я почти тысячу лет трахала его военачальника, и он даже не догадывался об этом. Ангелия откинулась на троне и мечтательно вздохнула.

— О, Кендрик. В постели он самая настоящая машина. Филлип никогда не мог меня удовлетворить. Но Кендрик — молодой и яростный. — Она снова истерично засмеялась, — Первое время его выворачивало каждый раз после того, как он трахал меня. Его муки были словно бальзам мне на душу. Я чувствовала его боль и страдания и становилась сильней от этого. "Гребаная садистка" — подумала Олив. От отвращения по ее спине пробежала дрожь.

Кассандра также была возмущена. Ее всю трясло от порочности Ангелии. Фредрик старался не вовлекаться эмоционально в диалог, так как ему нужно было побороть заклятие, но видит Творец, как это было тяжело, особенно, когда Ангелия рассказывала о Кендрике. — Ты же знаешь, что порабощенные вераксы постепенно сходят с ума. Ты действительно желаешь этого своему сыну? — спросила Олив. Она сдерживались изо всех сил, чтобы не выдать свои эмоции голосом.

— У всего есть своя цена, особенно у магии. — Ангелия опять начала раздражаться, — Тебе никогда не понять этого. Честно говоря, Кендрик уже не тот. Не знаю, может мне стоит приказать ему, чтобы он убил себя? — сказала она, наблюдая за реакцией Олив. Олив поняла, что это было сделано специально, чтобы вызвать в ней сильные чувства. Так как Ангелия является темной колдуньей, ей нужно высасывать из людей, как можно больше негативных эмоций. Тем более, если она ослабла после огня феникса.

— То есть ты готова сейчас пожертвовать целыми вераксом? Ангелия, тебе не кажется, что это слишком опрометчиво? Ты же потеряешь столько силы в лице Кендрика. — Голос Олив был уверенным, но внутри у нее все сжималось от тревоги. Олив не питала иллюзий — Ангелия была психопаткой, она была способна на все. — А я могу себе это позволить. У меня есть Фредрик. И потом, твои муки доставят мне удовольствие и прибавят мне сил. Это того стоит. Перед тем, как ты умрешь, я открою тебе еще один секрет успеха, деревенщина. Я никогда и ни о чем не сожалела, а делала так как хочется. Ангелия поднялась с трона, ее глаза горели. Очень медленно, но громко, она начала говорить. — Я приказываю тебе, Кендрик…

— Нет, — крикнула Кассандра.

— … убить себя.

Кассандра заплакала. А сердце Олив пропустило удар, она молилась про себя о том, чтобы ее магические путы сдержали Кендрика от самоубийства.

Фредрик всеми силами попытался отодвинуть мысли о Кендрике на задний план. Он был воином и сейчас, ему нужно было спасти себя и свою пару от Ангелии. Позже они будут скорбеть о Кендрике, но сейчас он должен думать об Олив.

Но на долю секунды в его голове все же промелькнула мысль о том, что сейчас разворачивается сцена из его сна, где «он стоял в бальном зале на возвышенности около трона. Справа от него стояла его мать. Они с высоты королевского пьедестала взирали на Олив стоящую в несколько метров от них посреди зала. Позади нее стояла Кассандра и почему-то плакала".

В зале стояла звенящая тишина, которую прерывали только всхлипывания Кассандры. Ангелия шумно вдохнула воздух, впитывая в себя горе, исходившее от Кассандры и Олив. Это придало ей сил.

— Посмотрите-ка, а твоя подружка, кажется, оплакивает грифона. Это очень интересно. — хмыкнула Ангелия смотря в сторону Кассандры. Кассандра пыталась взять в себя в руки, но у нее ничего не получалось. Слезы лились сами собой. Она не понимала, что с ней такое происходит, ведь она почти не знает Кендрика. Почему за такой короткий промежуток времени, этот мрачный мужчина со шрамом так запал ей в сердце. И теперь, возможно, она так и не узнает этого. Только если… магия Олив убережет его. Как же Кассандру злило то, что она не видит ничего, что связано с Кендриком. Он словно ее слепое пятно.

— Честно говоря, это было прекрасно. Я не ожидала получить такую мощную порцию горя от твоей подруги, деревенщина. — проговорила Ангелия, словно сытая кошка.

— Ты заплатишь за это, Ангелия, я тебе обещаю. Но та только лишь рассмеялась. Что-то слишком часто она смеется. Олив это жутко стало раздражать.

— Ладно, детки. Спектакль немного затянулся. Но это моя вина, я хотела насладиться своей победой сполна. — проговорила Ангелия тоном радушной хозяйки. — Фредрик, милый. Твой выход.

Фредрик подошел к краю лестницы. Он чувствовал, как Ангелия мысленно погрузила в его сознание свои щупальца, вкладывая ему в рот слова. И это были те же слова, которые он слышал в своем кошмарном сне.

— Фредрик, ты же не сделаешь это со мной, — Олив прокричала со своего места Фредрику. Но он злобно усмехнулся и проговорил.

— Я должен был это сделать еще в прошлый раз. — Стоявшая рядом Ангелия беззвучно и еле заметно открывала рот, проговаривая слова Фредрика. Это была жуткая картина: Ангелия магически вкладывала свои слова в рот Фредерику, как гребенный чревовещатель.

— Но, ты же говорил, что…

— Неважно, что я говорил. Это все было для того, чтобы усыпить твою бдительность.

Олив услышала холодный голос Ангелии.

— Прикончи ее, не медли, сын, — говоря она вздернула подбородок.

Уголки губ Ангелии поползли вверх.

— Любимый, не делай этого, — умоляла Олив.

— Слишком поздно, дорогая.

Он поднял в воздух свои трясущиеся руки. И тело Олив стало постепенно исчезать.

Фредрик стоял напротив девушки и видел, как она растворяется. Он весь горел от напряжения и старался не поддаваться страху. Ведь, они так и задумали, правда? Но видя как его любимая исчезает уверенность Фредрика пошатнулась, им, вдруг, овладела паника и чистейший страх.

Также, как и в его сне ее тело стало распадаться на частицы в воздухе. И также, как в его сне она не кричала, как другие его жертвы, вместо этого девушка словно приняла печальный исход своей судьбы. Она смотрела прямо на Фредрика, но в ее взгляде не было злости или ненависти. Ее глаза были наполнены всепоглощающей любовью и божественным светом.