И когда Эдварду предложили съездить на Русь и кое-что сделать…

Ну, дело-то житейское. Приехал, нашпионил, порошочек кому надо подсунул… Жаль, Софью отравить не удалось. Но ведь не все еще потеряно?

Повар, который яд подсунул, уже ничего никому не скажет, потому как со дна Москвы-реки говорить затруднительно. А яд еще остался. Найдется и другой человечек, обязательно найдется.

С этими мыслями Эдвард и вернулся домой. То есть в дом, хозяин которого приютил лорда на время выполнения важной миссии.

Дверь открыла хорошенькая служаночка, присела, улыбнулась, приняла шляпу.

– Чаю мне принеси в малую гостиную.

– Слушаюсь, господин.

В гостиной – тихо и уютно. Потрескивали поленья в камине. Эдвард уселся в кресло и предался размышлениям.

Конечно, жаль другую царевну, да все одно – крапьивное сьемя, как говорят на Руси. Чем русских меньше, тем цивилизованным людям лучше.

Приятные мысли прервал стук в дверь.

Вошла девушка, мило улыбнулась.

– Чай для господина.

А хорошенькая. Раньше он ее и не видел.

– Неси.

И полюбовался покачиванием бедер под сарафаном.

Варвары, конечно, эти русские, но до чего ж красивые у них женщины! И мода такая… Что не видно, то всегда угадать можно!

Горничная вернулась, поставила перед мужчиной поднос, на миг мелькнула в вырезе рубашки белоснежная кожа груди.

Ну и что, что варварка? Он же с ней не детей делать собирается? А сам процесс…

– Тебя как зовут, крошка?

– Кэти, сэр.

По-английски девушка говорила с явственным акцентом, но это только красило ее глубокий грудной голос.

– Кэти… красивое имя. И ты красивая.

Эдвард отпил пару глотков. Поморщился, положил сахара, добавил молока. Все-таки сам по себе чай чуть горчит… И, подняв голову, наткнулся на взгляд служанки.

Ох!

Так не смотрят скромные горничные. Так смотрят на свою добычу большие хищные звери. Уверенно, спокойно, с легкой долей равнодушия.

В мозгу мелькнула страшная догадка.

Яд?!

Но сознание уже затуманивалось. Он не видел, как горничная метнулась к окну, как взмахнула платком, потом открыла дверь и помогла перегрузить бесчувственного англичанина на крепкие плечи слуг, а уж те дотащили его до кареты. Сцена была обыденная и удивления не вызвала. Русские-то вино старались не пить, а вот в Немецкой слободе бывало и такое, что благородные господа нарезамшись до бесчувствия… А теперь домой едет, тоже ничего странного.

Эдвард старался скрываться и на улице лишний раз не показывался, вот никто и не удивился.

Никто не удивился и тому, что все спали. Скромная служанка, проникнув в дом, подсыпала снотворного щедрой рукой. А вот Эдварду дать не удалось, он недавно вернулся и не успел поужинать вместе со всеми. Но когда людей государыни Софьи трудности останавливали?

* * *

Пробуждение лорда и графского наследника, между прочим, было очень неприятным. Голова разламывается, в горле сушь, подташнивает, да еще и руки-ноги болят. Впрочем, последние – по причине… Дыбы?!

Да. Именно на этом гуманном приспособлении Эдвард себя и обнаружил. И тут же попробовал возмутиться.

– Что происходит?! Я – лорд…

Удар получился знатным, только зубы лязгнули.

Откуда он взялся, этот громила в кожаном фартуке, который небрежно съездил милорду в челюсть?

– Молчи, холоп, покуда государыня говорить не позволит.

– Да я…

Второй удар, под ложечку, выбил из милорда остатки снотворного вместе с желчью. А пока он хрипел и прокашливался, в поле его зрения вступила женщина.

– Очнулся?

– Как есть очухался, государыня. В разум пришел.

– Я смотрю, сразу возмущаться начал…

Эдвард заледенел.

Слишком хорошо ему было известно, кого могут назвать государыней в пыточной камере. Только одну женщину на Руси. Про́клятую царевну.

– Прикажете, государыня, его от наглости железом полечить али веревку подтянуть? Так это мы быстро… – Палач явно не лебезил и не заискивал. Эти двое общались так, будто уже работали вместе. И сейчас два хищника обсуждали, как удобнее жрать его, Эдварда, тушку. С какого конца, как свежевать…

– Надо подумать. Иголки под ногти у тебя остались?

– Так я их с прошлого разу и не прокалил…

– А это не страшно. Он и некаленым рад будет, – царевна усмехнулась. – Ну что, графенок? Поговоришь со мной добром, али железом спрашивать будем?

Английский у нее был, кстати, очень хорош. Только с легким таким горловым рычанием. Эдвард понимал, что все плохо, но это же не повод сдаться?

– Меня будут искать! Мой король…

– С радостью тебя похоронит. Вот беда-то, гулял англичанин по нашим улицам да татям попался. А уж что они с добрыми людьми делают – и сказать-то страшно. Мало не на части режут. А то и на части, чтобы убедиться, что пойманный ничего ценного не проглотил.

– Вы…

– Я, мальчик. И ты. Только я твоих родных не травила… Пока.

Спектакль удался на славу, хотя не больно-то и спектаклем был. И с палачом Софья уже работала, и насчет иголок не шутила, и готова была сама применить их к тому, кто лишил ее сестры.

Тварь!

Просто не хотелось на будущем трупе слишком явных следов пыток оставлять. Его ж еще обратно подбрасывать. Поэтому, и только поэтому (ну и потому, что исполнитель – лицо не главное, главное – заказчик) Софья решила потратить свое время. Да и репутация – великая вещь. Грех не попользоваться, если о ней столько жутких слухов ходит!

И, глядя в безжалостные темные глаза, лорд и будущий граф начал колоться, как сухое полено. До всяких конвенций оставалось еще несколько веков, о добродушии и милосердии эта женщина определенно не слышала, да и то сказать, убей кто его сестру…

Эдвард уверился, что выбор у него между быстрой и медленной смертью – и только. То, что выбора нет, он не понимал. А еще не понимал, что Софья многое знает о политике Англии. Так что Томас Осборн, граф Дэнби, тоже не прошел мимо ее внимания. Как и герцог Лодердейл.

Спустя четыре дня тело Эдварда подбросили в Немецкую слободу. Чем очень сильно расстроили бедного представителя Московской компании.

Ибо в таком виде… Без пальцев как на руках, так и на ногах, со вспоротым животом и следами ожогов… Определенно, он мучился перед смертью, но… это дикая Русь. Попался разбойникам – вот и получил. Говорили ж не ходить при золотых украшениях! Или хотя бы с охраной…