на севере, чем сцепится с нами за Венгрию на юге.

Да, надо лететь в Цюрих. Надо решать. Надо разруливать ситуацию.

Выставив на время князя Искандера за дверь и оставшись в кабинете с министром информации с глазу на глаз, интересуюсь:

– Что скажете, Борис Алексеевич?

Суворин сложил лист сообщения и покачал головой.

– Ситуация непростая, государь! Подать в нашей прессе сие происшествие в качестве победы нашего оружия будет довольно сложно. Займет ли наша армия остров по итогу?

Качаю головой.

– Вмешалась большая политика. Пока нам выгоднее взять паузу.

– Довольно скверно. Что ж, подумаем, как тут нарисовать если не победу в битве, так победу какую-то иную.

– Ну, несколько соображений у меня появилось. Первое. Нужно, используя ваши каналы, обильно вбросить в головы масс, что норвежцы – молодцы, сражались доблестно, и лишь ночь спасла остатки их сил от поголовной героической гибели. Мол, собирались стоять до последнего, защищая остров, что достойно уважения, а Единство всегда чтит и уважает героев, с уважением относится к честному и героическому солдату, даже если это солдат армии противника. Как, к примеру, чтили немцев, погибших в битве при Моонзунде или в сражении в бухте Стения. Можно вспомнить о том, что я и германский рейхсканцлер возложили венки на месте гибели моряков «Гебена» и «Бреслау», стоявших до последнего. В общем, больше героического пафоса и восхищения. Короче, что это не наши – раздолбаи, а это норвежцы – молодцы. И, разумеется, случаи героизма наших солдат в этом бою.

Граф кивнул, записывая.

– Второе. Отдельно описать героизм моряков крейсера «Память Меркурия» и лично князя Сергея Георгиевича Романовского, 8-го герцога Лейхтенбергского, все-таки член императорской фамилии, проявил чудеса героизма, что-то там потопил и все такое. Разберетесь по месту сами. Особо отметьте, что его профессионализм помог спасти многих моряков из экипажа крейсера, когда он сквозь бурное море, в полной темноте вел пылающий крейсер сквозь камни. В общем, все, как вы умеете, Борис Алексеевич. В меру патетики и всего такого. Но побольше героических красок.

Ну да, «хочу в сине-зелёных тонах и радость». Мне такая постановка задачи весьма хорошо известна из личной практики. Ничего, пусть графский титул и мои немалые выплаты оправдывает.

Словно услышав мои мысли, Суворин посмотрел на меня и кивнул серьезно.

Продолжаю.

– Кстати, можете сообщить прессе, что я послал приветствие героическому экипажу крейсера «Память Меркурия». Можно еще что-то о героизме тех самых моряков брига «Меркурий» в русско-турецкой войне и все такое. Параллели и прочие отсылки. Мол, не посрамили. И вся империя, как один человек, переживает сейчас за судьбу выброшенных на берег рядом с норвежскими позициями наших доблестных моряков. В общем, составьте текст, я подпишу. Лично про князя Романовского не забудьте упомянуть. И да, возможно, было бы полезно послать телеграмму уважения норвежскому адмиралу с какими-нибудь словами из того, что я упоминал в первом пункте. Это будет полезно использовать и в Норвегии, и внутри России, чем подкрепит все тот же пункт первый. Ну и приветственный лист славным морякам русской эскадры. И лично адмиралу Колчаку.

Граф усмехнулся и кивнул, записывая.

Иду дальше.

– Третье. Особо сделайте акцент на возмутительном и позорном поведении британцев, которые подставили союзника под удар и бросили его умирать на поле боя, цинично глядя со стороны. Эту тему нужно продвигать в прессе Единства, а также, в адаптированном варианте, в прессе Скандинавии, в первую очередь – в самой Норвегии. Задействуйте, в частности, структуры и газеты господина Проппера.

Суворин записал и заверил:

– Все будет в лучшем виде, государь.

– И особо нужно обозначить, что в случае реальной войны с Россией Норвегия останется один на один с русским медведем, который не только откусит остров Медвежий, но и хорошо если королевство вообще останется независимым. Во всяком случае большие территориальные потери на севере будут неизбежными, и, что самое главное, Британия точно не станет вмешиваться.

Шорох ручки о бумагу блокнота.

– Да, государь.

Барабаню пальцами. Идём дальше.

– Четвертое. Отдельно по США и особо по Франции. В Америке нам нужно поднять общественное возмущение действиями англичан, а во Франции еще и продемонстрировать местным элитам, что Британии верить нельзя, что такое безрассудство обходится катастрофически дорого.

– Понимаю, государь.

– Пятое. Проследите за правильным освещением событий в прессе Новоримского Союза. Акцент тот же, мол, это не позор для России, а честь сразиться с героями и все такое прочее. И, конечно же, акцент на позор и коварность Британии. Пусть, короче, радуются, что входят в сферу Единства, но аккуратно обойдите факт невступления России и всего НРС в войну с Венгрией после «обстрела» Румынии. Акцент на всемерной и героической поддержке и на укомплектованный русскими добровольцами автобронедивизион королевы Ольги, а также на передачу Единством Румынии большого количества техники и вооружений, включая новейшее.

Кивок в ответ.

– Шестое. Британия. Вот тут мы должны нанести самый сильный удар. Все наши пляски с бубном в общественном мнении континента мало что дадут, если грандиознейший скандал не разразится в самой Британии. Да так, чтобы по максимуму: с митингами и демонстрациями, заявлениями оппозиции и слушаниями в парламенте. Нам нужно добиться невозможности возобновления боев у острова со стороны Британии и связать общественным мнением свободу рук Лондона в других местах мира. В идеале меня устроит падение правительственного кабинета Великобритании.

Суворин записал все и вновь почтительно склонил голову.

– И главное, Борис Алексеевич. Главное! Нужно особо обыграть заботу родимого Отечества и лично меня о судьбе экипажа крейсера «Память Меркурия». Настолько большую, что мы объявляем одностороннее перемирие для операции по спасению доблестных наших моряков с острова. Этим мы и объясняем невозобновление сражения утром. Мол, гуманитарная миссия, империя своих не бросает. Улавливаете мысль?

Тот прячет улыбку и склоняет голову:

– Точно так, государь.

Барабаню пальцами. Вроде все сказал. Впрочем, вишенка на тортик гуманизма:

– И можете, кстати, упомянуть, что, уважая героев обороны Медвежьего, наша эскадра передала норвежцам еду и медикаменты, а также готова организовать вывоз желающих на материк. В общем, больше гуманизма и прочей циничной человечности. Массы это любят. Вопросы есть?

– Вопросов нет, ваше всевеличие.

– Вот и славно. Полагаюсь на ваш циничный профессионализм, как, впрочем, и всегда. Жду тексты моих посланий. Ступайте, граф.

Суворин посмотрел на меня с неприкрытым цеховым уважением и, склонив голову, покинул кабинет.

Фу-у-ух, с этим вроде как-то разобрались. Худо-бедно. Не знаешь, как подать поражение? Подай его как победу. В этом Суворин совершенно прав.

Что ж, возможно, мой министр информации нередко слишком много на себя берет, но таких ярких звезд вокруг меня не так много, у