По «Королевскому променаду» важно прохаживались толстые кошельки, в биржевых конторах жужжали факсы и мигали мониторы. На витринах ювелирных бутиков сверкали кольца, браслеты и ожерелья. Улица так пропахлась дрооарами, что на языке чувствовался жирный налет. Конечно, богатое до безобразия убранство круизного лайнера произвело положенное впечатление. Но по сути сердце не задело, а уж на предмет обещаемых удовольствий, так с точки зрения Сергея Невский проспект в ночную пору их сулил в десять раз больше. Шумная улица кончилась. Подойдя к каюте номер триста двенадцать, Сергей вежливо постучал, и, не услышав ответа, вошел. Конечно, он и здесь вида не подал, что наконец ошарашен.

За дверью не было каюты в традиционном смысле. За дверью под прозрачным потолком размещался участок английского летнего сада с безупречно постриженными газонами, живыми изгородями в рост человека и увитыми плющом павильонными конструкциями — миниатюрный самообман. Оранжерея, но в таких оранжереях Пеплу прежде бывать не приходилось. А на «экологически чистой» скамеечке — цивилизованном аналоге российских скамеечек перед подъездом, сидела, закинув ногу на ногу, девушка и целилась Сергею в голову из пистолета калибр 7,65.

У девушки была неправильно выбрана помада, слишком блеклая, и от этого ее подбородок казался тяжелее, чем в жизни. Да и черный деловой костюм ее толстил больше, чем она заслуживала на самом деле. И, тем не менее, девочка оставалась вполне шарманная.

— Девушка, вы случайно не замужем? — Сергей с удовольствием вспомнил русский язык.

— Случайно, да, — она не убрала нацеленный ствол.

— Представьте, как обрадуется ваш муж, когда вы вернетесь домой в три часа ночи, потому что приняли мое приглашение вместе поужинать.

— Ужин до трех ночи? Мне столько не съесть.

— Не беспокойтесь, я не допущу, чтобы у вас появился избыточный вес. Кстати, будь сейчас рядом со мной один мой приятель, он обязательно бы заяви: «Ты заметил, какой у этой девушки пистолет? Французский „Петтер“ выпуска года этак тридцать пятого, настоящий антиквариат. Мне бы такой». Милая барышня, вы не могли бы отвести ствол в сторону, или поставить на предохранитель?

— Все в порядке, Катя, — на аллейку свернул плотный господин в шлепанцах, шортах и не очень уместной футболке «Свободу спамам!», — Это вы, молодой человек, имеете отношение к похищению ресторанного справочника?

— Я его не похитил, а одолжил.

— Чем напрягли службы безопасности всех находящихся на лайнере известных персон. Что ж, теперь я вижу, ради чего вы это затеяли, и меня съедает жгучее любопытство. Рассказывайте.

— Меня зовут Сергей Пепел…

— А меня — Максим Павлович Стерлигов. Русский лес в Финляндию, русскую нефть в Европу, американские фильмы в Россию и все такое прочее…

— Может быть, вы краем уха слыхали, но я поспорил с господином Лопесом…

— Это такой некультурный коротышка, который привозил в Петербург Стивена Сигала, а потом еще кто-то в сортире начистил Сигалу морду…

— Это был я.

Максим Павлович поднял бровь, и аукнул в кусты:

— Василий, мой друг, это правда?

— Чистая правда, чиф! — донесся из-за живой изгороди сочный бас.

Живая изгородь включала шиповник, олеандр и миндаль. Углы обозначал стриженный мирт. Пепел, не стесняясь, стал на цыпочки и глянул поверх кустарника. И опять увидел, как ему целятся прямо в лоб, правда, на этот раз из «Стечкина».

— Обычные меры предосторожности, — пожал плечами господин Стерлигов, — Ведь даже на этом лайнере я не могу чувствовать себя в безопасности.

В лоб из «Стечкина» Пеплу целился широко и дружественно улыбающийся щуплый веснущатый паренек, а рядом с ним за компьютером сидел громадный бородач и с трудом попадал пальцами в клавиатуру.

— Чиф, но этого парня делают неплохие ставки, — доложился бородач, не отрывая взгляд от экрана.

— Василий, а мы что-нибудь ставили?

— Десять тысяч против тридцати за то, что он не доберется до берегов Америки.

— Жаль, — развел руками господин Стерлигов, — Я так понимаю, вы, молодой человек, пришли искать покровительства. И я бы вам его с удовольствием предоставил, хотя бы для того, чтобы досадить грязному колумбийцу. Но я уже вложил в это дело деньги, и, к сожалению, поставил на неприятный для вас результат. Обещаю, что не приму никаких шагов в помощь вашим врагам, но сейчас попрошу покинуть мои апартаменты.

— Это уже не мало, — улыбнулся Сергей, — Со своей стороны чистосердечно заявляю, что все равно рад знакомству с вами. И, прошу вашего разрешения, когда буду писать мемуары, упомянуть и этот эпизод в своей жизни, — Пепел повернулся к выходу.

— Мемуары? Любопытно. И вы уже продали кому-нибудь авторские права?

— Да все пока недосуг.

— Я так понимаю, вы не успели заключить ни с кем договора и на право экранизации этой истории?

— Увы.

— Погодите, молодой человек, нам, кажется, есть о чем поговорить. Катерина, водка в баре со вчера осталась?

— Да, чиф.

— Василий, найди в Интернете все, что там есть по истории моего нового знакомого. Через час жду готовое досье.

— Бу сделано, чиф.

— Семен, прекрати держать нового приятеля на мушке. «Криминальное чтиво» смотрел? Не дай Бог, нечаянно пальнешь!

— Есть, чиф.

— Аркаша, тебя это тоже касается!

— Есть, чиф, — раздалось из-за изгороди по другую строну.

— Катерина, смотайся на камбуз за огурцами.

— Только солеными, — встрял Пепел, — Ни в коем разе не маринованными.

— Люблю за эти слова, — согласно кивнул господин Стерлигов. — Какая у нас главная проблема?

— Легализоваться. Пока здесь думают, что я привез подружек из гарема шейха Абу-Рашид-Муслима. Но, ясен пень, у меня нет никаких документов, да и шейх, того и гляди, нагрянет…

— Василий, ты слышал? Свяжись с моим другом Абу-Рашид-Муслимом и попроси от моего имени содействие. Парой девушек меньше в гареме, парой больше — почему бы ему не взять и эту пару птичек под покровительство?

— Чиф, — раздался грустный бас из-за кустов, — Тогда я досье приготовлю не через час, а через час и семь минут.

— Терпимо. — Максим Павлович повернулся к Пеплу, — Еще какие текущие проблемы?

— Меня чуть смущают ваши прежние слова насчет честной игры.

— Это — когда речь касается десяти тысяч зелени. Когда же речь заходит о миллионах, я, к сожалению, плюю на всяческие этические нормы. Да, сейчас Аркаша подготовит контракт о переуступке прав на экранизацию. Это и будет цена моего покровительства. Аркаша, ты слышал? И захвати водку из бара.

— Есть, чиф, — раздалось из-за кустов по другую сторону аллейки.