– Вы имеете в виду, что рассматриваете наше величие лишь в смысле дипломатических назначений и художественных предприятий? – тихо спросил Босуэлл.

– Шотландия отвергла всю эту мишуру, – заявил лорд Джеймс.

– Да это смахивает на любимые занятия Генриха Восьмого: пиры, поющие менестрели, изнеженные поэты, – с презрительной гримасой добавил Мортон. – Или французы.

– Я имела в виду другое, – сказала Мария. – Сначала нам нужно привести в порядок наш дом. Поэтому я хочу, лорд Босуэлл, чтобы вы немедленно приступили к своим обязанностям по защите рубежей нашего королевства. Мир должен наступить во всей Шотландии; не останется ни одного места, где процветало бы воровство и грабежи.

Босуэлл выглядел удивленным, но довольным.

– Да, Ваше Величество. Я готов отправиться прямо сейчас.

– И я посылаю Мейтленда в Лондон для разговора с королевой Елизаветой, – добавила она. – Пришло время уладить наши разногласия.

Лорд Джеймс, казалось, был совершенно сконфужен.

– Потом я хочу отправиться в небольшое путешествие по своему королевству, – сказала Мария. – Мне пора увидеть больше, чем Эдинбург и его окрестности, и услышать больше, чем говорит мастер Джон Нокс. Я желаю познакомиться со страной. Не все из вас будут сопровождать меня. Только вы, лорд Джеймс, и вы, Хантли. И еще, Мортон: сообщите Джону Ноксу, что я призываю его к себе в Холируд, когда вернусь.

Борода Мортона фактически опустилась, когда он приоткрыл рот от изумления.

– Моя дражайшая сестра и королева, – произнес лорд Джеймс. – Теперь позвольте высказать наши пожелания и пригласить вас на особую трапезу. Там вы сможете рассказать нам, что собираетесь предпринять для восстановления утраченной славы Шотландии и ее обычаев.

Банкет должен был состояться в другой части замка Холируд, где жили высокопоставленные дворяне. Лорд Джеймс, как действующий регент, имел там покои и теперь счел подобающим устроить пир в большом двухпролетном чертоге, расположенном прямо под его комнатами.

– Раньше мне не приходилось быть гостьей в собственном дворце, – заметила Мария во время переодевания.

Но лорд Джордж Сетон заверил ее, что все в порядке.

– Здесь это принято, – сказал он.

Королева и ее дамы заняли места за высоким столом вместе с лордом Джеймсом, Мейтлендом и Хантли. Мария с любопытством осмотрела помещение. В нем не было ничего особенно необычного, а бокалы и тарелки очень напоминали французские.

Лорд Джеймс встал и поднял руки:

– Вознесем хвалу Господу за то, что он доставил нашу королеву на родину в целости и сохранности, – произнес он. Все присутствующие, кроме спутников Марии, склонили головы, а Джеймс продолжил: – И да попустит Всемогущий Господь, чтобы она правила мудро и нежно заботилась о своем народе…

– Аминь, – пробормотали все, но никто не перекрестился.

Значит, вот что они говорят вместо приветственной речи? Мария почувствовала, что ее щеки зарделись. Все глядели на нее. Ждут ли они, что она произнесет молитву?

– Благодарю вас, – просто сказала она.

Лорд Джеймс кивнул, и слуги начали подавать блюда. В то же время в дальнем конце зала появилась небольшая группа музыкантов.

Рядом с Марией стоял юноша с серебряной бутылью, готовый налить вино в ее бокал. Она кивнула и обратила внимание на непривычный розовато-лиловый цвет вина. Оно отсвечивало в бокале, словно лепесток цветка.

Принесли первое блюдо – исходившую паром кастрюлю супа с необычным запахом. В супе плавали зеленые волокна и белые узловатые комки. Когда она попыталась разжевать один из них, он оказался пористым и вязким. Зеленые волокна были скользкими. Что это такое? Она попробовала проглотить сразу несколько комочков, и они едва не застряли у нее в горле. Лорд Джеймс, сидевший рядом, наблюдал за ней.

– Освежает, не правда ли? – спросил он. – Это суп из моллюсков с морскими водорослями.

К ним подошел другой слуга.

– Ах, вот и клецки из Данфермлайна!

Бледный раздутый шарообразный комок покоился на сервировочном подносе рядом со своими «товарищами», разложенными в форме ветряка. Решившись, Мария позволила положить один из них себе на тарелку.

– К ним полагается вот этот соус, – подсказал Джеймс, и тут же появился мальчик с плошкой чего-то густого и горячего.

Мария попробовала разрезать клецку, и комок растекся по ее тарелке, оставляя за собой водянистый след, и она слабо улыбнулась. Сразу же после этого подали печеных миног, за которыми последовало нечто в виде серого шершавого холма. Порции того и другого положили на ее тарелку поверх клецек. Мария потыкала вилкой в серый «бастион».

– Что это такое? – спросила она Джеймса.

– Это приготовлено из свиной печени и сальника, – с улыбкой ответил он. – А вот и мясное рагу с овощами и ячменем. В нем есть баранья голова![30]

Мария почти ожидала увидеть безглазую голову, выглядывающую над краем миски. При этой мысли она даже содрогнулась.

Но тут взрыв визгливой музыки едва не заставил ее вскочить с места. Музыка достигла пронзительного крещендо и завершилась жалобным хныканьем. Она походила на сверхъестественный крик.

– Шотландские волынки, – объяснил Джеймс. – На них играют, когда давят на мешок и посылают воздух через несколько трубок. Это совсем другой звук, чем у вашей нежной французской волынки, который выглядит похоже, но совсем не имеет силы.

Вступили некоторые другие музыканты, игравшие на более знакомых инструментах, таких, как гобой, лютня, флейта и свистулька, но снова грянула волынка и заглушила их. Мария сделала глоток вина и с ужасом обнаружила, что оно имеет затхлый привкус. Она подняла бокал и посмотрела на него.

– Свекольное вино, Ваше Величество, – сказал лорд Джеймс. – Как известно, виноград здесь не растет. Приходится обходиться этим.

Внезапно волынщик заиграл еще более оглушительно. У входа в зал появилось несколько человек, почтительно несущих большой серебряный поднос. Все поднялись из-за стола, и Мария последовала за ними. Таинственный предмет, от которого поднимался пар, обнесли вокруг зала.

– Хаггис, – провозгласил лорд Джеймс. – То, что может оценить только истинный шотландец!

Перед объяснением он выдержал многозначительную паузу:

– Хаггис содержит овечье сердце, легкие и печень, варенные в бараньем желудке. Разумеется, вместе с овсяной крупой и почечным салом.

– Ну да, разумеется.

Все с глубоким восхищением посмотрели на хаггис перед тем, как сесть и взять себе порцию. Большую ложку вывалили на тарелку Марии, и она попробовала блюдо на вкус. Оно было не хуже моллюсков. На самом деле даже лучше; по крайней мере оно легко жевалось.