Оливии так и не суждено было узнать, что за горячие закуски были на обещанном подносе. Она очнулась от сна лишь утром, испытывая обычный синдром путешественника – то есть абсолютно не понимая, где находится. Она попыталась нащупать лампу на прикроватной тумбочке. В комнате стояла темнота, но сквозь щели между тяжелыми шторами пробился яркий солнечный свет. Она возлежала на кровати с балдахином из тяжелой индийской ткани с набивным узором. Где-то вдалеке раздавалось блеяние овец. Но это был не Гондурас.

Она рывком спустила ноги с кровати и села на краю. Все тело адски болело. Чувствовала она себя отвратительно. Во рту пересохло, и страшно хотелось пить. Оливия прошлепала босыми ногами к окну, отдернула шторы, и перед ее глазами предстал чудесный английский сельский садик: ухоженные лужайки, строгие ряды живой изгороди из идеально подстриженных кустов. Прямо под окном располагалась терраса из камня медового цвета. Покрытые мхом ступеньки, по краям которых красовались псевдогреческие вазы, спускались к лужайке, на которой были установлены ворота для крикета. Дальше за лужайкой стояли заросли каштановых деревьев, ветки которых все еще были голыми после зимы, а за ними простирались серо-зеленые холмы, каменные стены и серые крыши домиков, сгрудившихся вокруг шпиля церкви, из труб которых струился дымок.

Она повернулась и осмотрела комнату. Ее оливково-бежевый чемодан каким-то таинственным образом оказался здесь, и в нем лежали все вещи, список которых она передала профессору Уиджетту. Под дверь был просунут конверт. В нем обнаружился план особняка, номер телефона, по которому ей следовало позвонить, когда она будет готова спуститься к завтраку, а также записка следующего содержания: «После завтрака немедленно приходите в оперативно-технический отдел».

Секретный центр МИ-6 в поместье в Котсуолде

Оливия заморгала, уставившись в монитор компьютера. Она сидела в специальной кабинке в комнате, битком набитой всяческим оборудованием, за которым работали операторы. Один из технических специалистов просматривал на экране снимки, которые она сделала своей цифровой камерой.

– Что на этом? – спросил он.

– Э-э-э… – замялась Оливия. На фотографии был во всей красе виден мужской мускулистый негритянский торс и бедра, торчащие из красных плавок, выразительно обтягивающих внушительные выпуклости. – Может, перейдем к следующему изображению? – как можно непринужденнее произнесла Оливия.

– Какой замечательный кадр! – произнес мужской голос. Девушка обернулась и увидела профессора Уиджетта, который с большим интересом рассматривал вызывающе бугрящиеся красные плавки.

– Я просто снимала с бедра, – в смущении пробормотала Оливия.

– Это заметно. У этого персонажа есть имя или только штрих-код? – полюбопытствовал профессор.

– Это Уинстон.

– Понятно. Значит, Уинстон.

– Перейдем к следующему кадру?

– Нет, подождите. А кто все эти модельного вида девицы вокруг бассейна? Что они там делают? Работают на Ферамо?

– Не знаю.

– Понятно. – Профессор внимательно посмотрел на монитор, а потом издал скучающий вздох и уставился на Оливию, склонив голову набок. – На самом деле мы никогда ничего не знаем наверняка. Главное, какие мысли нам приходят в голову, какие ощущения нас посещают. – Глаза его странно расширились, и ей на секунду даже стало страшно. – Скажите, что вам подсказывает чутье?

– Думаю, он отбирает их. И использует для каких-то целей.

– Как вы думаете, догадываются ли девушки, зачем их отбирают?

Оливия на минуту задумалась.

– Нет, конечно.

– А вы догадались?

– Думаю, это что-то связанное с Голливудом. – Она снова бросила смущенный взгляд на красные плавки на экране. – Ведь Ферамо ненавидит Голливуд, а все эти актрисульки оттуда не вылезают. Может быть, пора перейти к следующему кадру?

– Ну хорошо. Пора так пора. Покажи-ка следующий, Додд. Боже, а это что такое?

Оливии вдруг захотелось стукнуться лбом о стол, за которым она сидела. Ну как можно быть такой идиоткой? Следующий кадр являл треугольник, образуемый темной прорезиненной тканью с молниями по краям, из которой торчал загорелый плоский мускулистый мужской живот.

– Ой! Это просто еще один неудачный ракурс, – произнесла Оливия, осознавая, что смотрит на снятый крупным планом впечатляющий пах Мортона Си.

– Ну, я бы так не сказал, милая, – промурлыкал Уиджетт.

– Давайте посмотрим следующий, может, я смогу сказать, кто это.

Компьютерщик тяжело вздохнул, и на экране появился другой снимок. Это снова был Мортон, на сей раз со спины. Гидрокостюм был приспущен до талии, демонстрируя идеальный торс. Парень оглядывался через плечо, отчего снимок смутно напоминал картинки в стиле пинап пятидесятых годов.

– Какой привлекательный молодой человек! – прокомментировал профессор.

– Вовсе он не привлекательный! – сказала Оливия, сердито моргая от осознания всей глубины своего унижения. – Это тот самый парень, который угрожал мне пистолетом. Тот еще отморозок!

Губы Уиджетта скривились в насмешливой улыбке. Было видно, что ситуация его немало забавляет.

– Правда? Отморозок? Насколько я помню, вы утверждаете, что он работает на Ферамо? А в каком качестве? Сутенер? Или, может, жиголо?

– Ну, вроде бы Ферамо нанял его относительно недавно. В качестве инструктора по дайвингу для актеров. Честно говоря, у меня есть подозрение, что этот гад работает на всех и против всех. Зачем-то притворялся одним из дайверов. Активно знакомился со всеми и в баре, и во время поездки на катере. Такое впечатление, что он просто всех использует.

Уиджетт склонился к ней, лукаво поднял брови и прошептал:

– У вас с ним что-то было?

– Нет! Как вы могли такое подумать? – прошипела Оливия, с ненавистью глядя на фото на экране. Ужасно раздражало то, что Мортон и вправду выглядел чертовски привлекательно. Она никак не могла забыть то сурово-сосредоточенное выражение на его лице, которое привлекло ее внимание в Гондурасе.

– А жаль. Интересный парень.

– Это просто пустой продажный негодяй! Не намного лучше дешевой шлюхи.

В дальнем углу комнаты раздалось легкое покашливание. Профессор Уиджетт опустил голову и принялся изучать свои ногти, а из одного из компьютерных отсеков появилась знакомая фигура в непривычной одежде: стильном темном костюме, галстуке и рубашке с расстегнутой верхней пуговицей. Коротко стриженные волосы на этот раз не были осветлены перекисью. Уиджетт наконец поднял голову.

– Леди говорит, что вы не намного лучше дешевой шлюхи.

– Я слышал, сэр, – сухо сказал Мортон.

– Чем там она вас уколола? – спросил профессор.

– Шляпной булавкой, сэр.