Хотя Коминтерн прекратил свое существование как организация в июне 1943 г., многие из его организационных элементов продолжали выполнять многие функции, как и прежде. Это в первую очередь касалось тех структур, целью которых было обеспечивать материальную и финансовую поддержку подпольным коммунистическим партиям, ведущим партизанскую борьбу34. Димитров был переведен в только что созданный «отдел международной информации» – один из элементов центрального руководящего аппарата советской коммунистической партии, который после войны был превращен в ее международный отдел. Целью отдела, который возглавил Димитров, было предоставлять информацию и результаты изучения вопросов международного значения в Политбюро и Центральный комитет, а также устанавливать и поддерживать связи с зарубежными коммунистическими партиями. В конце 1944 г. отдел начал выпускать секретный информационный бюллетень «Вопросы внешней политики». Более общедоступная версия информации о позиции Советского Союза по вопросам международных отношений печаталась в журнале «Война и рабочий класс», который начал выходить дважды в месяц в июне 1943 г. Когда журнал был только учрежден Политбюро, он даже не подвергался официальной процедуре цензуры35. Вместо этого его содержание тщательно отслеживали Сталин и Молотов. В какой-то мере это издание заменило собой периодическое издание Коминтерна «Коммунистический интернационал», но по сути представляло собой вестник народного комиссариата иностранных дел: большинство статей в нем были основаны на внутренних совещаниях и отчетах комиссариата. Статьи из него часто перепечатывались в советской прессе и изданиях зарубежных коммунистических партий и по праву рассматривались как авторитетные заявления о мнении московского правительства по важным международным вопросам и планам строительства послевоенного мира.

Появление журнала «Война и рабочий класс» стало сигналом растущего интереса Сталина к подготовке и планированию послевоенного мира. Летом 1943 г. было решено заменить Комиссию по изданию дипломатических документов двумя новыми комиссиями: Комиссией по вопросам перемирия под руководством маршала Ворошилова и Комиссией по вопросам мирных договоров и послевоенного устройства, возглавленной Литвиновым, который был отозван со своей должности посла в Соединенных Штатах летом 1943 г. Майский, который в это время был в опале из-за провала советской кампании за открытие второго фронта, был вызван из Лондона и назначен председателем Комиссии по репарациям36. Решение Сталина назначить Литвинова главой самой важной комиссии было очень показательным – особенно с учетом давнего личного соперничества между Литвиновым и Молотовым, сменившим его на посту наркома иностранных дел в 1939 г.37. Литвинов был, несомненно, наиболее опытным и компетентным из советских дипломатов, и Сталину были нужны его знания и опыт. Кроме того, Литвинов был ярым сторонником сотрудничества с Великобританией и США и давно призывал Сталина развивать механизмы трехстороннего общения, стремясь к институционализации сотрудничества Советского Союза с Западом. После возвращения из США в мае 1943 г. Литвинов направил Сталину и Молотову длинный доклад на тему «Политика США». В этом документе он утверждал, что СССР должен «принимать участие в американо-англо-советской комиссии по обсуждению общих военно-политических вопросов, связанных с общей борьбой против европейских держав “Оси”». Создание такой комиссии, писал Литвинов, дало бы возможность Советам влиять на стратегические планы Великобритании и Америки и воздействовать на политическое мнение в западных странах38. Предложение Литвинова создать при участии стран-союзников военно-политическую комиссию, похоже, повлияло на ход мыслей Сталина. 2 августа он написал Черчиллю и Рузвельту: «Я считаю, что назрело время для того, чтобы создать военно-политическую комиссию из представителей трех стран… для рассмотрения вопросов о переговорах с различными правительствами, отпадающими от Германии. До сих пор дело обстояло так, что США и Англия сговариваются, а СССР получал информацию о результатах сговора двух держав в качестве третьего пассивного наблюдающего. Должен Вам сказать, что терпеть дальше такое положение невозможно»39.

Это письмо, спровоцированное вторжением союзных войск на Сицилию и в Италию летом 1943 г., стало первым из целого ряда отправленных Рузвельту и Черчиллю посланий в таком же духе. Муссолини подал в отставку, и новое правительство, возглавляемое монархистом маршалом Бадольо, вело переговоры с Великобританией и США о заключении перемирия. Сталин очень хотел, чтобы Советский Союз тоже принимал участие в переговорах, которые должны были закончиться капитуляцией Италии, и в оккупационном режиме, который будет там установлен. С точки зрения Сталина следовало заключить соглашение, которое дало бы Советскому Союзу влияние на вражеских территориях, оккупированных британцами и американцами, в обмен на сопоставимое по масштабу влияние западных держав на территориях, которые в дальнейшем будут захвачены Красной Армией. Рузвельт и особенно Черчилль придерживались иной точки зрения: они хотели сохранить за собой то, что у них уже было, и настаивали на том, что руководство оккупационным режимом в Италии должны осуществлять их военные командиры на местах. В результате Советский Союз был лишен права голоса в управлении оккупированной Италией. Представители СССР вошли в состав Союзной контрольной комиссии, а в дальнейшем и в состав консультативного совета, однако на деле у них практически не было влияния40. Позиция Великобритании и Америки по вопросу оккупации Италии в итоге обернулась против них самих, так как создала прецедент для создания оккупационных режимов в восточноевропейских странах «Оси», занятых Красной Армией в 1944–1945 гг. Сталин использовал модель, созданную при оккупации Италии, чтобы минимизировать влияние западных держав на территории, оккупированной советскими войсками.

Однако в 1943 г. Сталин и не думал, что ситуация в Италии в итоге обернется ему на пользу, поэтому он прилагал все усилия, чтобы сделать влияние СССР на этот оккупационный режим максимальным. Он направил заместителя наркома иностранных дел, Андрея Вышинского, представителем СССР в консультативном совете по Италии. Однако уже через несколько месяцев Советский Союз решил, что участие в работе тройственных консультативных органов было тратой времени. В марте 1944 г. Сталин решил обойти договоренности между союзниками и первым из лидеров трех держав вступить в фактические дипломатические отношения с правительством Бадольо (которое теперь выступало на стороне союзников и вело борьбу против немцев в Италии). Газета «Правда» вышла с длинной передовой статьей, в которой признание Советским Союзом правительства Бадольо объяснялось со ссылкой на одностороннюю политику Великобритании и Америки в Италии и называлось мерой, необходимой для усиления борьбы с фашизмом41. Чтобы укрепить свое влияние на правительство Италии, Сталин тут же приказал Тольятти покинуть коммунистическую оппозицию и вступить в коалицию, возглавляемую монархистом Бадольо. Сталин сказал Тольятти: «Существует два лагеря (диктатор Бадольо и антифашистские партии), которые изводят итальянский народ. Это выгодно англичанам, которым бы хотелось, чтобы на Средиземном море была слабая Италия»42. «Коммунисты могут войти в правительство Бадольо с тем, чтобы… активизировать военные выступления против немцев, осуществить демократизацию всей страны и добиться единения итальянского народа. Главное – добиться единства итальянского народа в борьбе с немцами за независимую, сильную Италию»43.