Мойки, в доме действительного тайного советника Александра Дмитриевича Ланского. Тот дом не сохранился. Он тогда стоял на месте, занимаемом теперь домами № 84 на Мойке и № 15 по Максимилиановскому переулку. В начале же 30-х годов XIX столетия это было уже большое здание, выходившее фасадом на Глухой переулок (позже Максимилиановский). Перед домом был разбит сад, тянувшийся вдоль Мойки и отделенный от набережной реки металлической оградой на каменных столбах.

Окна комнаты Лермонтова выходили на Мойку. Однажды будущий поэт в лунную ночь наблюдал небольшое наводнение на набережной реки, о чем Михаил Юрьевич не преминул сообщить в Москву М.А. Лопухиной, описав невиданное для москвичей зрелище: «Вчера, в 10 часов вечера, было небольшое наводнение, и даже трижды было сделано по два пушечных выстрела, по мере того как вода убывала и прибывала. Ночь была лунная, я сидел у своего окна, которое выходит на канал…»

Приехав в Петербург, Лермонтов предполагал сначала поступить в университет, но затем под влиянием своего родственника А.Г. Столыпина решил осенью 1832 г. поступить в Школу юнкеров. Большинство родственников и знакомых Лермонтова тогда пребывали в недоумении от решения юноши посвятить себя военной службе. В доме Ланского вплоть до ноября 1832 г. он упорно готовился к вступительным экзаменам в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. 4 ноября 1832 г. Лермонтов, успешно выдержав экзамен, был зачислен в это учебное заведение.

В доме Ланского, на прежней квартире, осталась жить его бабушка Елизавета Алексеевна Арсеньева, любимый внук регулярно навещал ее.

После смерти А.Д. Ланского его участок с барским особняком и со службами у наследников приобрел богатый помещик князь Ф.М. Касаткин-Ростовский, принадлежавший к древнему княжескому роду. Его сын и преемник, Николай Федорович Касаткин-Ростовский, после смерти отца унаследовал 3121 десятин земли в Курской и Самарской губерниях, участок и дом в Петербурге по адресу: набережная реки Мойки, 84.

Князь Николай Федорович Касаткин-Ростовский родился в 1848 г. в курском отцовском имении. В 1864 г. юноша, окончив Вторую Петербургскую гимназию, поступил в Морской кадетский корпус. Незадолго до этого, в 1861 г., высочайшим приказом директором этого заведения, позднее преобразованного в Морское училище, назначается капитан 1-го ранга В.А. Римский-Корсаков. Приняв Морской кадетский корпус, Воин Андреевич энергично и настойчиво взялся за его реорганизацию, направленную на обновление учебного процесса.

Традиционно преподававшиеся в корпусе учебные дисциплины дополнялись новыми курсами: пароходной механики, физической географии, метеорологии, военно-морской истории, тактики и законоведения. В официальную программу практических занятий включили инструментальные съемки, приемы строительства малых судов и шлюпок.

Воин Андреевич Римский-Корсаков

Благодаря инициативе и настойчивости директора тогда удалось сформировать довольно солидную корпусную учебную эскадру.

Выдержав серьезные конкурсные экзамены, князь Николай Федорович зачислен в старшую подгруппу. Свое обучение он уже завершал не в кадетском корпусе, а в Морском училище.

Выпускникам Морского училища присваивалось звание «гардемарин». Для производства в чин мичмана они должны были совершить годичное плавание на военных судах и отработать весь объем должностных навыков и обязанностей практической службы кадрового морского офицера. Князю Николаю Федоровичу Касаткину-Ростовскому в числе 60 гардемаринов Морского училища выпуска 1869 г. после года плавания в 1871 г. присвоили чин мичмана. Князя Касаткина-Ростовского приписали к морскому Гвардейскому экипажу, на одном из кораблей которого он с 1874 г. по день выхода в отставку в 1878 г., служил сначала в звании лейтенанта, а затем – капитан-лейтенанта. Н.Ф. Касаткину-Ростовскому пришлось принимать непосредственное участие в боевых походах отечественного флота в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.

После отставки в чине капитан-лейтенанта князь Николай Федорович обосновался в своем богатом родовом поместье Курской губернии, женился на Надежде Карловне Монтрезор и серьезно занялся общественной работой. Князь Н.Ф. Касаткин-Ростовский избирался почетным мировым судьей Ново-Оскольского уезда, курским губернским гласным, Ново-Оскольским уездным, а затем курским губернским предводителем дворянства. Являлся почетным попечителем курской гимназии и даже стал основателем дворянской кассы взаимопомощи в Курской губернии.

В 1897 г. князя единодушно избирают членом Государственного совета от Курского губернского земства. В том же году он возводится в придворный чин камергера.

В 1904 г. князь Касаткин-Ростовский в содружестве с графом В.Ф. Доррером, М.Я. Говорухо-Отроком и Н.Е Марковым основал Курскую народную Партию Порядка, позднее ставшую курским отделом Союза русского народа, и длительное время он являлся его почетным председателем. Также Н.Ф. Касаткин-Ростовский входил в состав «Отечественного союза», руководимого графом А.А. Бобринским. В 1906 г. князь становится одним из главных учредителей «Объединенного дворянства» и даже избирается на его первом съезде товарищем председателя совета. Одновременно с этим Николай Федорович с 1906 г. являлся активным членом Московского исторического родословного общества.

В 1896 г. князь решает провести капитальную перестройку родительского дома в Петербурге, на набережной реки Мойки, 84. С этой целью он обратился с просьбой к архитектору Н.Л. Бенуа, чтобы подготовить перестроечный проект здания с переделкой его в доходный элитный дом. Подобное решение нового хозяина дома не являлось легкомысленным, наоборот, оно было весьма своевременным и целесообразным, ведь в Северной столице нарастающими темпами повсеместно шло строительство новых доходных многоэтажных домов с квартирами, сдаваемыми внаем. Предприимчивые состоятельные люди скупали участки, занятые старыми барскими особняками, и на их месте возводили многоэтажные строения «под жильцов».

В архитектуре наступала эпоха эклектики, особого стиля, пришедшего на смену классицизму. Эклектика была удобна для быстрого массового тиражирования доходных домов, и вместе с тем она позволяла создавать видимость разнообразия во внешнем оформлении фасадов. Старые хозяева особняков на левом берегу реки Мойки теперь по-новому стали строить или перестраивать свои дома. У них появилось чисто утилитарное практическое отношение к дому как к объекту выгодного вложения денег. Возник своеобразный подход к архитектурному стилю – подход с точки зрения его «доходности». Именно об этом в самом начале 1870-х гг. с явным сарказмом высказался в своем «Дневнике писателя» Ф.М. Достоевский: «…Право, не знаешь, как и определить теперешнюю нашу архитектору. Тут какая-то безалаберность, совершенно, впрочем, соответствующая безалаберности настоящей минуты. Это множество чрезвычайно высоких (первое дело высоких) домов под жильцов, чрезвычайно, говорят, тонкостенных и скупо выстроенных, с изумительною архитектурою фасадов: тут и Растрелли, тут и позднейший рококо, дожевские балконы и окна, непременно ольдебефы (круглое или овальное окно) и непременно пять этажей, и все это в одном и том же фасаде».

Планировка жилых помещений доходных домов отличалось большим разнообразием. Диапазон их размеров и степени комфортабельности бывал достаточно широким. От огромных многокомнатных квартир до скромных, в две-три комнаты. Размеры самих комнат зависели от возможности их оплаты жильцами. В лицевом корпусе домов с окнами на улицу обычно располагались многокомнатные квартиры состоятельных жильцов. Эти квартиры имели две лестницы – парадную и черную, выходящую во двор.