Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Назовем „характерные черты“, которые обычно приписываются заградотрядам:
— это были формирования Наркомата внутренних дел (НКВД) СССР;
— они оснащались новейшим автоматическим оружием и транспортными средствами, были способны уничтожить живую силу в значительных количествах, причем всегда успевали развернуться на путях отхода воинских частей (подразделений.) т. е. являлись высокомобильными;
— практически все, попавшие в поле их зрения, расстреливались на месте».
Теперь выясним, насколько все вышеупомянутое в этой цитате противоречит истине.
В Приказе № 227 заградотрядам посвящен лишь один абзац:
«…военным советам армий, и прежде всего командующим армиями, сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (до 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их „в случае беспорядочного отхода и паники частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам выполнить свой долг перед Родиной…“»
Как видим, формирование таких отрядов возлагалось на военные советы и командиров, т. е. на армейские органы управления, а НКВД, представленный в прифронтовой полосе войсками по охране тыла, здесь вовсе не упоминается, хотя в некоторых случаях командирами заградотрядов и назначались офицеры НКВД.
Далее: расстреливать требовалось только «в случае паники и беспорядочного отхода», да и то лишь «паникеров и трусов». На указание производить массовые расстрелы это никак не похоже.
Как явствует из документов, созданные по Приказу № 227 заградотряды не имели отношения к НКВД, а состояли из военнослужащих Красной Армии. Они несли службу на постах, патрулями, при этом основным видом их деятельности были не карательные действия, а выполнение задач по поддержанию порядка и пресечению незаконного передвижения военных в ближнем тылу.
Обратимся к архивным материалам о самих заградотрядах. Возьмем в качестве примера 8-ю армию Волховского фронта. Согласно приказу № 78 от 31 октября 1942 года по 3-му отдельному армейскому заградотряду 8-й армии, он считался сформированным численностью 202 человека. Единственным из 12 командиров, в прошлом связанным с НКВД, был начальник штаба лейтенант А.Д. Киташев (в свое время закончивший школу ОГПУ), беспартийный.
В то же время, например, в 7-м отдельном заградительном отряде 54-й армии из командиров ни один не имел отношения к НКВД. Из всех бойцов и младших командиров, проходивших службу в отряде почти за год, с НКВД были связаны лишь трое: сержант Толкачев, до призыва прошедший службу в НКВД, и красноармейцы Иванов — ранее был «охранником НКВД» — и Елисеев — был следователем.
Однако вернемся к 3-му заградотряду 8-й армии, который еще с конца августа 1942 года приступил к выполнению служебно-боевых задач. Он выставлял посты на дорогах и мостах, патрулировал местность. В период с 22 августа по 31 декабря 1942 года им было задержано 958 военнослужащих, в основном без документов, заблудившихся или отставших от частей, в редких случаях «самострелы» и дезертиры и несколько человек «за грубости». Судьба задержанных была следующей: переданы в особый отдел НКВД 141 человек, еще один — в 4-й отдел (борьба с диверсантами и парашютными десантами). Остальные 816 человек (85 %) отпущены сразу или после установления личности. На массовые расстрелы это тоже не похоже.
На основании всего вышеизложенного можно сказать, что ни одна из приведенных несколько выше «характерных черт» загрядотрядов документально не подтверждается, даже опровергается. В подтверждение этого приводим большую, но несколько сокращенную статью капитана 2-го ранга С.Г. Ищенко «Я из заградотряда», опубликованную еще в 1988 году в «Военно-историческом журнале» № 11.
«Наверное, сейчас у нас не сыщешь равнодушного к истории. Мы пристально вглядываемся в минувшее, и словно туман рассеивается. Среди прочего является вдруг такое, что многих повергает в шок. Уж и не победителями, а побежденными готовы во всеуслышание объявить нас некоторые в разоблачительном азарте. Сегодня, когда настало время раскрыть всю правду, в том числе и о войне, многое, что было доселе под лаком, пугает и возбуждает бурные страсти. Например, заградотряды.
В одной из передач московской программы Центрального телевидения принимали участие работники архивов. Они справедливо сетовали на излишнюю закрытость их ведомств. Дело доходит до того, сказал один, что видные историки не могут добиться опубликования памятного многим Приказа № 227, известного под названием „Ни шагу назад!“. Ведущий понимающе кивнул: „Ну да, про заградотряды“. Сказано это было таким тоном, что стало ясно: заградотряды — это нечто настолько жуткое, настолько бесчеловечное и дискредитирующее нас и нашу армию, что вспоминать о них страшно. Хотя, дескать, уж мы-то знаем…
Вот этот лейтмотив — „уж мы-то знаем“ — достаточно часто встречается в письмах именно о заградительных отрядах. Возьмем некоторые из них. „Заградотряды сталинские были созданы из НКВД. Они присылались из тыла и стреляли в своих без всякого разбора. Сами сидели в тылу, наедали морды. Они искусственно заталкивали людей в мясорубку…“ „Из-за Приказа № 227 часто бывало, что войсковое подразделение, у которого кончились боеприпасы либо вышло из строя орудие, вынуждено было погибнуть или сдаться в плен. Ведь при отступлении бойцов ждали стволы заградотрядов. Это ли не глупая смерть людей?“»
Самое примечательное в этих письмах, на мой взгляд, тон. Без сомнений, не допускающий возражений. «Уж мы-то знаем…» И еще, полагаю, подобная «правда» черпается из чьих-то устных «воспоминаний», сочиненных не без злого умысла. Какой вывод из них напрашивается? Вполне очевидный: «Вы говорите о массовом героизме и самопожертвовании наших бойцов? Не щадили себя в бою? А что им оставалось делать, если в затылок смотрели стволы автоматов заградотрядчиков? Своя пуля не слаще немецкой…» Так под сомнение ставится святое.
Пишут многие, но ни разу — ни разу! — не слышал, чтобы кому бы то ни было из коллег довелось встретить письмо, в котором были бы слова: «Я из заградотряда».
Что ж мы молчали-то столько лет? Эта мысль не раз мелькала у меня, когда знакомился в Подольске с архивными материалами, относящимися к действиям заградительных отрядов в годы Великой Отечественной войны.
Чего мы боялись? Признать, что на фронте были не только герои, но и трусы, малодушные, шкурники, мародеры и дезертиры? Но на какой, скажите, войне, в какой армии их не было? Такого сорта людей и в мирные дни достаточно. Что уж говорить о фронте, где стреляют, калечат, убивают, а случается, приказывают идти на смерть. Однако в нашей армии шкурников и дезертиров было гораздо меньше, чем у врага, героев же во сто раз больше. Поэтому победили мы, а не фашисты.
Что за обстановка была на фронте, когда вышел Приказ № 227? Мне удалось разыскать несколько человек, которые воевали в заградительных отрядах. Один из них — Николай Антонович Сухоносенко, член КПСС с мая 1943 года, награжденный орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени и несколькими медалями. Он написал:
