— А что у нас на обед, очаровательная девочка? Я умираю от голода.

Растерявшись, Сора указала на стол.

— Если ты хочешь застать меня врасплох, то тебе придется обойтись холодной закуской.

Ролло сделал выпад и получил по рукам.

— Подожди, пока явятся остальные маль-чики, свиненок!

— Хорошо, подожду, но не ради хороших манер. Мне надо с тобой еще кое о чем поговорить.

Ролло произнес это так, словно ему было страшно неловко, поэтому Сора взяла брата за руку и подвела его к скамье возле очага.

— Конечно же, говори.

Рука Ролло в ладони Соры дрожала, и она с удивлением сжала эту руку.

— Ты ведь всегда была рядом? Моя старшая сестра, на которую можно положиться. Добрая, щедрая, вечно готовая уделить время и войти в положение другого человека.

Он помолчал и затем поинтересовался с надеждой в голосе, которая выдавала желание оттянуть неизбежный разговор:

— А что вы сделали с Блэйзом?

— Мод накормила его и положила отдохнуть, — терпеливо разъяснила Сора.

— А зачем ему отдыхать? С того момента, как мы вывезли его из Пертрейда, и до тех пор, пока мы не прибыли сюда, он сидел у нас на шее.

Сора засмеялась, как и полагалось, но затем настояла на своем:

— Ролло? Что у тебя за неприятности, ну же?

— Неприятности не у меня. Это… у жены.

— Рука Соры опустилась.

Ролло вздохнул.

— Я боялся, что ты к этому так и отнесешься. Прости, милая, надо было мне это предусмотреть, — но я ведь решил, что она станет поступать во всем, подобно мне. Я просто счел, что она полюбит тебя так же, как я. Она восприимчива, легко уступает, и я мог бы поговорить с ней.

Сора ничего не сказала, и Ролло предпринял еще одну попытку:

— Господи, Сора, она так молода. Она боится слуг. Если бы не помощь старой Луфу, то прямо и не знаю, что бы сталось с нашим хозяйством. Ей страшно разговаривать с матронами так, как это пристало замужней женщине, потому что она боится, что над ней станут смеяться.

Сора сидела, выпрямившись, неподвижно, по-прежнему отвернув от Ролло лицо, и он в отчаянии взмолился:

— Сора, выслушай меня. Алиса все еще играет в куклы.

Сора вздохнула и опустила голову.

— Хорошо. Я не стану обижать ее.

Ролло обнял Сору и поцеловал ее в голову.

— Я никогда не думал, что ты станешь ее обижать. Мне просто хотелось объясниться, возможно, смягчить нанесенное тебе оскорбление. Мы научим ее ценить тебя, сестра.

— Научим ее?

В смехе Соры прозвучал едва уловимый оттенок горечи.

— А почему мы должны учить ее? Почему она не может относиться ко мне как ко всем другим? У меня две руки, чтобы работать; одна голова, чтобы думать, и одно сердце, чтобы любить. Неужели я хуже других женщин? Если бы я, старая, слепая, сидела в кресле, то люди гладили бы меня по головке и сюсюкалась. А теперь они, вместо этого, не обращают на меня внимания и разговаривают поверх моей головы так, словно меня нет рядом, или обращаются со мной, как с дурой.

— Им страшно. Они боятся, что ты владеешь волшебной силой, потому что ты узнаешь их по запаху и по звуку шагов. Им страшно, что ты можешь заглянуть в их души, потому что ты сумеешь поймать их на лжи.

— Это так глупо! Неужели они не понимают, что я могу видеть окружающий мир, лишь слушая, нюхая и прикасаясь? Разве они поступали бы иначе?

— Они просто не задумываются над этим. Особенно Алиса. Но она прекрасная девушка, всегда готовая услужить, трогательно неуверенная в себе. Если бы ты смогла увидеть ее, ты бы поняла это. Она похожа на щенка, сплошные руки да ноги, большие стопы, большие ладони. Моя жена настолько незрела, что у нее еще нет форм.

Что-то в его голосе насторожило Сору.

— Твоя жена? А она действительно твоя жена?

Ролло рассмеялся, коротко и иронично.

— Значит, ты догадалась?

— Благодаря моей волшебной силе, — парировала Сора. — Волшебной силе и твоему отчаянию.

— Неужели это так заметно? То, что она мне не жена?

— Это заметно только мне. Я ведь так хорошо знаю тебя. Как же ты с этим управляешься?

Ролло встал и заходил по комнате взад и вперед.

— Как правило, это не составляет труда. Я еще не посвящен в рыцари и буду жить у лорда Дженнингса до тех пор, пока не завершу свое обучение. Алиса живет в моем главном имении в Пенбридже и изучает то, чем она должна была научиться у своей матери. Когда я дома, то мы спим в разных покоях. Единственная трудность возникает только тогда, когда…

— Когда же, милый мальчик?

— Когда мы должны нанести визит, и хозяева стелят нам общую кровать.

— Ну и?

— Алисе это очень нравится. Она говорит, что со мною ей теплее и удобнее, чем с куклами.

В голосе у Ролло прозвучало столько отчаяния, что Сора не смогла сдержаться и расхохоталась.

— О бедный Ролло. Бедный, бедный Ролло.

Ролло раздраженно дернул Сору за косу и, протопал к столу, схватил краюху хлеба и начал запихивать ее себе в рот.

— Приятные звуки веселья, — раздался голос Дадли из дверей.

— Вот именно, и от этого мне хочется ее задушить. Ролло уставился на давящуюся от смеха сестру с отнюдь не братским раздражением.

— Интересно, производит ли ее смех такой же эффект на Уильяма?

Братья раздумывали над этим вопросом в молчании, пока Сора не выдохнула:

— Еще нет. Гм.

Голос Джона прозвучал сначала озабоченно, а затем обеспокоенно:

— Нельзя ли удержать эту свинью подальше от еды, пока мы все не соберемся здесь?

— Нет, это не в моих силах, — сказала Сора и разразилась еще одним приступом смеха. — Премного благодарна тебе, Ролло. Мне так остро недоставало твоего чувства юмора и так не хватало твоих шуток.

Братья пристально посмотрели друг на друга через ее голову, и Дадли начал жонглировать с небрежной сноровкой двумя пирогами.

— Я жонглирую твоими пирогами с мясом, — предупредил он.

— А ну-ка, прекрати! — произнесла она, приходя в себя. — Ты уронишь их на пол.

— Сначала скажи мне, почему тебе не хватало шуток.

— Дадли, ведь вся прошлая неделя была такой напряженной!

— Собаки истекают слюной.

— Лучше расскажи ему, сестрица, — предложил Джон. — Мясо вылезает наружу.

— Сора фыркнула:

— Я могу позволить себе загубить несколько пирогов.