Клим!

Что ему нужно после трехнедельного молчания?

Телефон затих. Но лишь на пару секунд.

– Что ты хочешь от меня?! – закричала она на свой сотовый. – Перестань звонить сейчас же! Перестань!

Но тут вдруг раздался звонок в домофон у входной двери. Кассандра с трудом проглотила комок ужаса и медленно двинулась в прихожую. Она нажала круглую синюю кнопку и на маленьком экране появилось изображение…

Мужское лицо пряталось в глубоком капюшоне темной куртки, но Кассандра точно знала, чью именно физиономию скрывал густой мех и снежная пелена. Сотовый в руках звонил, домофон разорался… Кассандра громко выругалась и подняла трубку домофона.

– Что?! – с раздражением бросила она.

– Привет, Кассандра. Я могу зайти?

– Нет, не можешь! Уходи, Клим.

– Кассандра, открой, пожалуйста. Нам… Нам нужно поговорить.

– Я не хочу говорить с тобой! Мы делали это три недели назад. И ты обещал, что больше сюда не заявишься!

Клим резко стянул капюшон и посмотрел прямо в камеру.

– Три недели назад ты, наверное, позабыла сообщить мне о том, что беременна?!

Напряжение внутри стало искрить. Кассандра молча, но неохотно нажала большую белую кнопку, потом медленно провернула замок в двери и стала ждать…

Она три недели ждала его! Она три недели сожалела, что позволила тогда себе надавить на него, стараясь вытащить правду, которая оказалась слишком к ней жестока. И вот, Клим здесь! Просто приехал! Просто приближался к двери, от которой Кассандра не могла отвести глаз.

– Что тебе надо? – тут же спросила она, когда он только-только открыл дверь.

Клим осторожно ступил на порог дома и закрыл за собой дверь. Он медленно стянул мокрый от снега капюшон. Серые глаза, по которым она так скучала и за что страшно ругала себя, оглядели её лицо.

– Что? – бросила Кассандра снова. – Что вылупился?

– Почему ты мне не сказала?

– Что именно?

– Кассандра, я понимаю, ты сейчас очень зла, ты волнуешься и поэтому задаешь импульсивно-необдуманные вопросы…

– Что? – перебила она и смерила его озлобленным взглядом. – Я волнуюсь? Я зла?! Нет, нет, Клим! Я просто чертовски раздражена и разочарованна! Это не злость! Не волнение, а раздражение, размером с Канаду!

– Хорошо, пусть так.

Кассандра часто заморгала и толкнула его в грудь.

– Зачем… Зачем ты так ведешь себя?! Почему ты опять делаешь вид, что всё вокруг прекрасно и спокойно?! Чего ты приехал сюда?

– Поговорить с тобой, – спокойно ответил он.

– А я не хочу говорить с тобой, понял?! Не хочу! Поэтому мне жаль говорить тебе, но ты зря потратил время, приехав сюда!

– Я так не думаю.

Кассандра развернулась, чтобы уйти хоть куда-нибудь, но потом так же резко снова взглянула на него.

– Что?! Что?!

– Я знаю, что ты злишься на меня.

– О, нет! Нет, ты ничего не знаешь, Клим. Твой скудный мирок, лишенный хоть толики человечности, ничего не знает!

– Ты любишь меня, – сказал Клим так спокойно, что её тут же бросило в жар. – И ты злишься на себя за это.

– …Чт… Что?! Пошел ты!

– Ты знаешь, что это так.

– Боже, какой же дурой я была, впустив тебя в свою жизнь!

– Это и доказывает мои слова.

– Это ничего не доказывает, ясно?! Мне очень жаль, что тогда в Крыму я приняла твой чертов коктейль! И что б ты знал, он был отвратителен!

– И, тем не менее, ты его выпила, – без единой эмоции сказал Клим.

– Знай я, что всё будет вот так, то в жизни бы не взглянула на тебя, не говоря уже о том, чтобы работать в твоей компании! Ты бесчувственный и холодный! Ты можешь быть обаятельным только, когда тебе что-то надо! А во все остальные случаи ты ничем не отличаешься от кирпича!

– Причем тут кирпич?

– Не знаю! – закричала Кассандра. – Не знаю! Но меня бесит, что ты просто взял и заявился сюда с этой жутко загорелой физиономией, на которой как обычно ничего нет! Ничего!

– «Как обычно»?

– Да!

– Тогда, как же ты поняла, что я тоже чувствую то самое притяжение?

– Мне просто очень хотелось верить в это! Что ты можешь быть… Нормальным, черт возьми! Что тебе надо? Говори, что тебе надо и проваливай!

– Пожалуйста, не кричи так. И постарайся не волноваться.

– Что тебе надо?!

Его челюсти напряглись и Кассандра только сейчас поняла, что по всей видимости, Клим очень старался быть спокойным. Он поджал губы и глянул в сторону.

– Ты написала заявление.

– О! Правда? Надо же! Так ты только сегодня увидел его? Ах, да! Ты же в отпуск уехал! Как там… Куда ездил хоть? Хорошо отдохнул? Подцепил очередную идиотку отвратным коктейлем?

– Я его подписывать не буду.

– Тогда я подам на тебя в суд! Ты не имеешь права не делать этого!

– И я не отдыхал, Кассандра.

– Твоя загорелая рож…лицо говорит об обратном.

Клим молча смотрел на нее и не шевелился. А потом его глаза медленно опустились на её живот и резко ушли в сторону.

– Я старался свыкнуться. С тем, что… Что стану отцом, – с трудом выговорил он слова. – Ты можешь считать меня кем угодно: трусом, тряпкой, черствым или холодным. Но я никогда не готовил себя к этой роли и мне нужна была помощь… Я всегда знал, что буду один, потому что так намного спокойнее. Как бы дико и нелепо это не звучало.

Что ж, это было честно. Кассандра видела, как сложно ему далось это признание, и хотя ничего хорошего в нем не было, она мысленно поблагодарила его за откровенность.

– Я очень старалась держать тебя от этого, как можно дальше, Клим, – уже спокойнее сказала она. – И у меня бы это получилось, умей кое-кто держать язык за зубами. Извини, что эта…новость доставила тебе столько неудобств. Правда, мне очень жаль. И не нужно ни с чем свыкаться, Клим. Тебе не нужно этого делать.

– А ты знала, что… – Он усмехнулся, расставил руки в боки и нервно огляделся.

– Что?

Клим снова посмотрел на нее и часто заморгал.

– Что я до сих пор не знаю, что сделал бы, проснись мы в то утро вместе? – Кассандра чуть нахмурилась и оборонительно сложила руки на груди. – Поехали бы куда-нибудь, улетели, сбежали… – Он снова огляделся. – Во всяком случае, провели бы вместе намного больше времени, чем ту одну единственную ночь.

– Зачем ты говоришь мне это?

– Потому что по-прежнему хочу это сделать.