– Не совсем. Я волнуюсь за Толю, как бы не было осложнений. Вдруг будет заражение крови.

– Врач первым делом промыл рану. Или ты не помнишь?

– Помню.

– Раз помнишь, тогда поехали домой. Честно говоря, я чертовски устал.

Одновременно мы бросили сигареты на землю и направились к машине. Олег высадил меня и умчался домой, как сказал он: спать. Я поднялся к себе на лифте, вошел в квартиру, подошел к окну. На другом конце города я увидел отблески пожара. И почти сразу мимо промчалось несколько пожарных машин. Если я не ошибался, огонь вспыхнул где-то на «Хуторке». Все же им удалось что-то поджечь. Но, как странно, сейчас меня это волновало довольно мало, мои мысли были заняты другим. И хотя хотелось спать, я медлил уходить в забытьи. Завтра решающий день в моей жизни, который может повернуть ее на сто восемьдесят градусов. Но и это в данный момент меня не слишком волновало. Раздался телефонный звонок. Я бросился к аппарату.

– Вы дома?

– Дома.

– С вами все в порядке? Я слышала у вас один тяжелораненый.

– Да, Анатолий, хотя рана, надеюсь, не очень тяжелая. Задето плечо. Как было у вас?

В трубке зажурчал смех.

– Было очень страшно, мы натолкнулись на целую банду, их было не меньше человек пятнадцать. И все вооружены металлическими дубинками и прутьями. Я уж не говорю о ножах. Хорошо, мы успели вызвать подмогу, этого старшего лейтенанта, кажется, его фамилия Ермохин. Иначе нам всем было бы худо. Милиционерам пришлось пару раз пальнуть в воздух, только тогда они убрались восвояси.

– Это последние их такие гастроли, – заверил я.

– Хочется в это очень верить. Ну теперь я пойду ложиться. Я почти уже сплю. А что будете делать вы?

– То же самое.

– Тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Мы разъединились. Я посмотрел на ходики; они показывали три часа ночи. До начало голосования оставалось всего пять часов. Надо ими воспользоваться наилучшим образом, то есть хорошо выспаться.

Я проснулся от того, что меня трясли за плечо. Не без усилий разлепив глаза, я увидел, что этим неблагодарным трудом занят Олег.

– Вставай, соня, не то проспишь свое избрание мэром. Как ты думаешь, сколько сейчас времени?

– Восемь часов, – пробормотал я.

– Восемь. Во дает! – захохотал Олег. – Да сейчас полдень, порядочные люди садятся обедать.

Меня словно пружиной подбросило на кровати.

– Не может быть!

– Может! Я тебе звонил с самого утра, никто не подходил. Покойники и то так крепко не спят.

– Не знаю, что со мной случилось, давно я так долго не спал. Подожди немного, через пять минут я буду в порядке.

Мне пришлось вылить на себя ушаты холодной воды пока я наконец не почувствовал, что изгнал остатки сна из организма.

– Что происходит в городе? – спросил я, покончив с утренним, а вернее уже с дневным туалетом.

– В городе все нормально. Все участки открылись вовремя, народу столько, что выстраиваются очереди. Ты представляешь, когда выбирали президента, и то не было такого столпотворения. Я тоже уже проголосовал.

– Вот бы узнать бы за кого?

Олег кинула меня лежащим в вазе апельсином. Я ловко поймал этот оранжевый шар и бросил его в Олега.

– Молодец, в самом деле, проснулся, – похвалил мою реакцию Олег.

– Что произошло вчера, какие итоги нашей операции?

– Мы победили, им не удалось совершить ничего серьезного.

– Ночью я видел пожар.

– В «хуторке» они спалили несколько домов, в том числе дома двух милиционеров из подразделения Ермохина. Они остались без крыши над головой. Там было хуже всего. Это единственный в городе район, где этой братией удалось пошалить довольно серьезно. Учитывая, что там милиция полностью на их стороне, вряд ли стоит этому удивляться.

– А пострадавшие?

– Три человека ранено, двое серьезно, лежат в больнице. Одного утром отпустили домой. У еще пятерых сильные ушибы и ссадины. Честно говоря, я ожидал худшего.

– Ты забыл об Анатолии, он тоже серьезно ранен.

– Ни о ком я не забыл, утром я побывал у него. Ночь прошла спокойно, хотя у него повышенная температура. Сейчас его должен осматривать врач чтобы решить, надо ли твоего друга отправлять в больницу.

Я посмотрел на Олега, но ничего не сказал по двум причинам: я вдруг почувствовал, что не нахожу подходящих слов, чтобы выразить свои чувства, во-вторых, зазвонил телефон. К моему удивлению это был Архипенко. Его голос звучал не слишком весело.

– Владислав Сергеевич, я хочу вас известить, что сегодня начал нашу с вами операцию, все счета этих фирм заблокированы. Никто отныне не получит с них ни рубля.

– Хорошо, я рад.

– А я не очень.

– Я понимаю, вам нелегко было решиться на такой шаг, тем большее значение он имеет. Может, стоит усилить вашу охрану?

– В этом нет нужды, я предпринял все возможные в моем положении меры предосторожности. Остается уповать на них и на Бога. Тем более, сегодня я уже получил первую угрозу.

– От кого она исходила?

– Она была анонимной, это был телефонный звонок. Владислав Сергеевич, позвольте выразить свое восхищение вами, весь город только и говорит о ночных событиях. Вы мне очень помогли, если бы не ваше вмешательство в мою жизнь, я бы никогда… Как ни странно, но я вам благодарен. Вы понимаете, что я хочу сказать.

– Думаю, что да.

– Я уже ездил голосовать, естественно, за вас. Ни у кого нет сомнений, что вы будете мэром. После сегодняшней ночи люди поверили в вас. А скажите, наша договоренность о том, что вы оставите у меня половина бюджетных счетов, остается в силе.

– Не вижу причин ее пересматривать.

– Вот это все, что я хотел вам сказать, Владислав Сергеевич.

– Надеюсь на скорую встречу, Павел Иванович. Мне понадобятся ваши советы в финансовой области.

– Всегда к вашим услугам.

Голос Архипенко исчез из трубки. Я коротко пересказал Олегу наш разговор.

– Честно говоря, мне тревожно за него, – проговорил Олег. – Он очень рискует. Они не смирятся с таким ударом. Ты понимаешь, что он гораздо сильней, чем удар, который мы нанесли им ночью.

– Не дурак, чай, понимаю. Для того его и готовил. Будем надеяться, что Архипенко сумеет себя защитить. А теперь мне хочется поехать в город и посмотреть своими глазами, что там творится. А затем я проведаю Толю. Ты со мной?

– Меня ждет Вознесенский. Он просил передать, что вечером приглашает тебя к себе дабы отпраздновать твою викторию.