Оделась и зашла к детям проверить, все ли в порядке. Светлячок что-то пролепетал во сне, повернулся на другой бок, Саша присела рядом и погладила вихрастую макушку. И тут проход загородила тень, она обернулась, на пороге стоял Роман.

— Саша, тебе не обязательно прятаться у детей, ты можешь, как обычно, закрыться в спальне, — сказал слишком резко и ушел, едва не хлопнув дверью.

«Ты снова все не так понял, Рома, когда ты перестанешь выискивать в моих поступках тайный умысел?» Поцеловала Илюшку, затем дочку и решительно направилась к спальне Романа. Возле двери замешкалась, но только прикоснулась к ручке, как дверь распахнулась, и Роман шагнул навстречу. Увидел ее, замер на миг, а потом схватил за руку и втянул в спальню.

— Пришла? А я как раз за тобой. Заперла бы дверь, выбил бы на хер.

— Я пришла, Рома, я просто… — и не договорила, он закрыл ей рот поцелуем. Руки завел за голову и прижал к стене, словно собирался впечатать ее своим телом, целовал жадно, рвано, и дышал так же. Саша попыталась высвободить руки.

— Ром, отпусти…

Он выпустил и отшатнулся, глядя мутным взором, качаясь, как пьяный, а она обвила его за шею, потянулась сама и сказала на ухо:

— Я просто хотела тебя обнять…

Роман закрыл глаза и принялся тереться о ее волосы лицом, подбородком, а потом снова нашел губы, но на этот раз уже не терзал, а целовал, будто опомнившись, не вымещая скопившееся напряжение, а выпуская его, как пар, медленно, проникновенно. И она отвечала, чувствуя, как слабеет в его руках, как подгибаются ноги, еще немного, выскользнет из его рук и сползет по стене, не имея никаких сил удержаться на ногах.

Роман как почувствовал, поднял на руки и, не разрывая поцелуй, понес к кровати. Усадил осторожно к себе на колени, и она прогнулась в спине, подставляясь под его губы. Да, ему так больше всего нравилось, чтобы лицом к лицу, глаза в глаза, губы к губам, чтобы казалось, больше срастись уже невозможно, невозможно больше стать одним целым, чем они есть.

Семь лет спрессовались гармошкой и осыпались мелкой пылью до самой последней секунды, не оставив и следа, как будто совсем недавно он ушел, ее Робин Гуд, а теперь вернулся, и каждая клеточка ее тела замирала восторженно, вбирая в себя его тело, запах, жаркий шепот и сбившееся дыхание.

— Так не бывает… — хрипло выдохнул Роман, оторвав ее от себя и жадно всматриваясь помутневшими глазами, — не может быть… Ты.. Это ты?

— Что, Рома? — Саша обхватила ладонями и начала целовать глаза, виски, щеки. Он будто очнулся, запустил руку в волосы.

— Нет, нет, ничего… Сашка, сладкая моя, как же ты меня ушатала! Убил бы… — снова подмял, накрывая собой и с головой погружая в тот бешеный ритм, который выматывал без остатка и выжимал силы до последней капли.

 Он был все такой же неистовый, исступленный, слишком большой для нее. Саша инстинктивно отодвигалась, но его руки держали ее, как в тисках, и она сдалась, позволив безудержному потоку захлестнуть ее, из последних сил стараясь удержаться на поверхности и не захлебнуться.

«Как я могла без него? Как я жила без него?» Не жила, просто существовала, как пустая оболочка, и никто кроме него не смог и не сможет стать для нее тем единственным и желанным, ее мужчиной.

«Я люблю тебя, Робин Гуд!..»

«Так скажи ему, скажи прямо сейчас, самое время!»

«Хорошо, я скажу…»

Я люблю тебя, Ро… — он зажал ей ладонью рот, а потом убрал ладонь и впился губами, и они понеслись к финишу с такой бешеной скоростью, что на разговоры уже не хватало сил, а потом  перекатился на спину, укладывая ее на себя, и сказал в губы:

— Я люблю тебя, Саша. Ты выйдешь за меня замуж?

Саша не могла говорить, лишь кивнула и положила голову ему на грудь, тяжело дыша. Он перебирал ее волосы, пропускал между пальцами, а потом движения стали медленнее, руки обхватили талию и замерли.

— Рома, — позвала она, собравшись с духом, — Ром, это я Эй…

Ни слова в ответ. Подняла голову, Роман с закрытыми глазами подтянул ее повыше, прижимая к себе, и глубоко вздохнул. Он спал.

Сашка еще немного подождала, а затем осторожно сползла с Романа, подтянула повыше простынь, отчего тот заворочался во сне и что-то невразумительно буркнул. Оделась и оглянулась с сожалением на перевернувшегося на живот Яланского. Уходить не хотелось, хотелось забраться назад, протиснуться под его руку и затаиться мышкой. Но тогда дети найдут ее утром в спальне отца, Илюша маленький, не поймет, а вот от Дашки отделаться фразочкой из серии «мама тоже захотела полежать с Романом» не получится. Так что пришлось возвращаться к себе.

Проснулась рано, почувствовала, что выспалась, тело казалось необычайно легким, воздушным, внутри словно вибрировала звенящая струна. Пошла в ванную, а когда закрывала дверь, в последний момент та дернулась, и следом ввалился Яланский.

 — Ты почему убежала, Сашка, — обнял со спины, откинул волосы и пробежался небритым подбородком от плеча до затылка, — я проснулся, тебя нет, меня с двух сторон облепили дети, и нос шерстью забит под завязку.

 — Тельняшка снова перепутал твою подушку с домиком?  — засмеялась Саша, разворачиваясь и обвивая его шею. Роман не ответил, а начал целовать, все больше распаляясь, потянул за поясок халата, и тот скользнул вниз.

Он удерживал ее на весу, а сам вбирал губами, пил ее дыхание, и она отвечала, цепляясь за затылок, за скользкую от пота спину. Роман прикусил кожу у ключицы и выдохнул со стоном, стискивая ее бедра, Саша наоборот судорожно пыталась вдохнуть, положив голову ему на плечо, как тут в дверь постучали.

— Папа, ты там?  — послышался из-за двери голосок Светлячка.

— А где мама?  — это уже Дашка.

— Все. Спалились, — утвердительно зашептал Роман, глядя на Сашу, та закусила губу и умоляюще замотала головой.

— Да, сынок, я здесь,  — голос Романа звучал глухо и сипло, Сашка погладила колючую щеку, — сейчас я побреюсь и выйду. А мама наверное завтрак готовит, Дашунь, идите посмотрите.

Они затаили дыхание, вслушиваясь в топот детских ножек, а потом прижались друг к другу лбами.

 — Надо их назад в сад сдать, — просипел Роман, — ладно, маленькая, я пойду их отвлеку, а ты постарайся быстрее мыться.

Сашка закрыла за ним дверь и мельком взглянула в зеркало. В отражении увидела растрепанную, раскрасневшуюся незнакомку с багровыми отметинами на шее, подпухшими губами и сверкающими от счастья глазами. Сашка подмигнула ей и встала под прохладные струи.

Вниз не сбежала, а слетела. Ни Романа, ни детей видно не было, наверное, пошли искать ее во двор. Обрадованная, что не пришлось ничего сочинять  — те хоть и маленькие, а обманывать их все равно было совестно, — Сашка достала из холодильника продукты, и когда Роман входил в дом с обоими детьми и Тельняшкой, завтрак уже был почти готов. Мама нашлась, и пока все радовались, Яланский под шумок сбежал в душ.