Здоровая психика не созидает просто так. Она очень экономна. Поэтому даже самые странные ее выходки – это обоснованный и взвешенный ответ на возникшую проблему. Адаптация. Если все спокойно, то и адаптироваться особо не нужно. А если вы попали в самую гущу современного общества и решили взобраться на вершину? Разве будете вы отвергать оружие, которое психика вкладывает в ваши руки? И пусть этот обоюдоострый меч поначалу наносит больше ранений вам, чем врагам – разве лучше остаться вовсе безоружным? К сожалению, многие считают, что да, лучше. И превращаются в серую массу.

Конечно, большинством ваши психические достижения воспринимаются настороженно. Это закономерно. Они поставили себе скромную задачу – адаптироваться к тому, что есть, существовать в любом болоте. Вы решили, что адаптироваться мало, что следующий шаг – это изменить реальность и осушить болото. Конечно, успех вашей адаптации поставит крест на их адаптационных потугах. Казалось бы, все справедливо: они приложили мало усилий, вы совершили подвиг. Почему бы им не поднять свои курдюки еще разочек? Нет уж, они лучше будут квакать в ваш адрес. Вот вам и граница между нормой и «не совсем нормой».

Поэтому вам приходится маскироваться и постоянно сглаживать острые углы своего жизненного стиля. Пока не доберетесь до вершины. Там можно расправить крылья и до предела заострить противоречия личности и общества. И выпустить на волю очищающий огонь прогресса. Но сейчас вы только идете к вершине, скрывая свое восхождение от любопытных глаз. Маскировка – это новая адаптация. Необходимость в ней возникла из-за успеха старой адаптации.

Получается интересное явление: адаптация решает старую проблему, но сама становится новой проблемой и требует новой адаптации. Вот что такое пограничные феномены! Всего лишь адаптация к адаптации. И не надо изобретать сложных определений.

Забота о себе – тоже адаптация. Поход к аналитику – адаптация. Может так совпасть, что после вашего похода адаптироваться придется всем: и вам, и аналитику? Может. Более того. Один из настоящих психоаналитиков (без кавычек) Дмитрий Сергеевич Рождественский обоснованно считает, что пограничное расстройство вообще не существует вне кабинета. Что его может вызвать у клиента сам аналитик, если накосячит на первой беседе[66].

Там, где заканчивается адаптация, начинаются проблемы. И речь вовсе не о серьезных психозах. Не нужно страдать шизофренией, чтобы потерять способность к адаптации. Достаточно на все ситуации реагировать одинаково, упорно воспроизводя один и тот же паттерн (образ действия и манеру общения).

Здесь уже не говорят, как в прошлом параграфе, что у человека дурной характер. Выражаются проще: «Вот дурной…». Не характер, а человек. В нашем языке эти нюансы хорошо чувствуются. Особенности характера превратились в патологию личности. И страдает уже сама личность, а не окружение (хотя и ему тоже достается). Речь идет о психопатиях.

Что это такое? В классической психологии можно услышать, что психопатия – это вид личностного расстройства. В другом месте читаем, что это нарушение характерологической конституции, то есть расстройство характера. Как отличить характер от личности? Да никак, пусть над этим психологи бьются. В психоанализе слово «личность» не имеет теоретической нагрузки. Есть субъект, есть характер как набор устойчивых реакций, есть адаптивность или дезадаптивность, есть стоящие за этим комплексы и влечения. Личности нет. Чтобы всерьез относиться к этому слишком абстрактному понятию, нужен огромный запас оптимизма.

Дадим определение психопатии в психоаналитическом ключе, максимально кратко, опираясь на современный динамический подход.

В определении психопатии мало слов, но все они важные. Пройдемся по каждому пункту и сравним психопатию с известными психоаналитическими и психиатрическими явлениями.

Психопатов не лечит время и не учит жизнь. Ничему. Отсюда устойчивость. У обычного невроза есть начало и конец, потому что за неврозом скрывается неудачное вытеснение (главы 6, 8). Стоит докопаться до первоисточника, и невроз исчезнет. К психозу тоже можно найти аналитический ключик. Психопатию бесполезно анализировать. Это праздник, который всегда с пациентом. Ее можно только корректировать: для этого существуют специальные коррекционные психологи.

Тотальность означает, что психопатию нельзя спрятать. У психопата все сферы деятельности, все взаимоотношения находятся под властью патологии характера. Любая ситуация и любой собеседник еще до общения проходят через психопатический фильтр. А вы думали, можно просто так взять и придумать ситуацию, на которую психопат не сможет среагировать привычным ему образом? Придумать-то можно, вот только для психопата этой ситуации как бы и не существует.

Ваши качества, которые не вписываются в психопатическое мировоззрение, тоже отсекают заранее. Психопат попросту не знает о существовании «лишних» черт характера, не может даже гипотетически их представить. Психопат не просто видит мир сквозь черный трафарет. Он убежден, что другие тоже пользуются таким трафаретом. Представить, что кто-то воспринимает мир по-другому? Невозможно.

Впрочем, это мы еще очень сильно переоцениваем способность психопатов к рефлексии. Как будто бы они пытаются понять, «шо там у других», пытаются мыслить такими категориями, как «восприятие», «реальность», «адаптация». Увы, но нет. Зачастую интеллект психопатов не позволяет им решать куда более приземленные задачи, а вы тут о рефлексии мечтаете.

Психопатия тотальна, и в своей тотальности она поглощает всего человека. Включая склонность к философии, размышлениям и рефлексии. Самой возможности посмотреть на себя со стороны нет – она изначально исключена из патологического характера. Сразу оговоримся: есть психопаты, которые любят копаться в себе, выглядят задумчивыми и ранимыми. Но это не рефлексия, это самоедство, мнительность, заторможенность, резонерство, ментальная жвачка, нытье – что угодно, только не рефлексия.

Психопату комфортно со своей патологией. Для него патологический характер – не единственно правильный, а единственный. Психопату попросту не нужна рефлексия. А зачем психике тратить скудные ресурсы на изобретение невостребованного механизма? В противном случае из рефлексии выросла бы потребность в самоанализе и самоисцелении. То есть возникла бы адаптивность. Тем самым была бы нарушена устойчивость. И значит, мы изначально имели дело с чем-то другим.

Логично, что тотальность (то есть всеобщность) автоматически включает все сферы деятельности, например, социальную. Зачем о ней упомянуто отдельно? Затем, что наблюдение и диагностика психопатов проводится в социуме. Можно и в условиях социальной изоляции. Например, с помощью скрытых камер и тайного вмешательства в жизнь. Это был бы интересный эксперимент. В прошлом веке Штази щекотало нервы политическим диссидентам, незаметно внося в быт «подопечного» разные «изюминки». Но такие методики, если и существуют, надежно засекречены. Зато публикаций по взаимодействию психопатов с другими людьми – хоть отбавляй. Этой темой за последние два века только ленивый не интересовался.