– Именно так. Значит, ты осознала неэффективность силовых методов борьбы? Похвально. Извинения приняты.

– Ух ты, какое образованное чудовище нынче пошло! – не удержалась-таки она от новой насмешки. – К сожалению, мы с тобой одни тут умные. И никто нашему примеру не следует. Черномор вот, скажем, по-прежнему о силовых методах думает.

– А с кем он на ножах?

– Похоже, с твоими гостями.

– Даже так? Странно…

– Ты меня слушай, я повторять не стану. Считай, что я так извиняюсь, не словом, а делом. В общем, Черномор сейчас согнал всех своих пиратов на Красный воду поганить, с ним несколько наших дурачков, они-то Черномору и шепнули, что корабль с колдуном на борту через заслоны просочился. Вот Черномор и сказал: хочу, говорит, с ними потолковать. Так что твоих гостей уже ждут-поджидают…

– Постой, не понял. Черноморовы пираты – это кто такие?

– Да так, отребье двуногое с драккаров. Заллус с ними наигрался, а потом Черномору отдал.

Халландские викинги, сообразил я. Так они под опекой Черномора теперь состоят? Интересно…

– Ну а Красный – это что?

– Остров тут неподалеку, заплывов тридцать от твоих вод на юг… в смысле – миль шестьдесят, у вас же милями считают? Тоже наследство Древних, как твоя Радуга, только там герои жили.

– Красный… странное название.

– По-нашему это примерно так звучит: Сухая Куча Камней Цвета Крови. А люди часто по-простому Красным этот остров называют.

– Красным? – воскликнул я. – А некоторые – Кизилом? А там поблизости случайно Остров Сухого Дерева не затесался? И эти, как их, Скалы Сладкоголосых Сирен?

– Чего ты так разволновался, сухопутный? – удивилась Мальвина. – Сухое дерево было, давно, да наши отцы уже лет сто как весь островок на дно утянули. А сирен в наших краях отродясь не было, они на юге живут, в Эгейском там, в Ионическом. Говорят, в Мраморном тоже. Скалы подле Красного, правда, есть, на них свадебные обряды проводят. По старой традиции, на свежем воздухе. А в сезон – так, молодежь собирается, что поглупее, шумят, песни орут голосом.

– Блин, ну надо же, – усмехнулся я, хлопнув себя по колену.

– А откуда ты про эти воды знаешь? – заинтересовалась ундина. – Говорили, с Радуги Красного не видно.

– Да приплывал тут как-то один турок… В смысле – целая флотилия турок, во главе с одним, как его… а, Саудом-мирзой! Представляешь, этот Красный с моей Радугой перепутал.

– Он что, совсем обезвоженный? – не совсем понятно ругнулась Мальвина. – Я, конечно, слышала, что в воздухе коэффициент преломления другой, но не до такой же степени… Это совсем слепым надо быть, чтобы перепутать.

– А еще очень упрямым и самонадеянным. Знала бы ты, каких трудов мне стоило его убедить!

Ундина не отреагировала на мою шутливую интонацию, оглянулась куда-то в южном направлении и вздохнула:

– Значит, это он турками воду поганил. Надо же, столько сухопутных… А потом на нас все свалят! – почти прорычала она.

– В каком смысле? Что свалят?

– Я же говорю, Черноморовы пираты воду потравили! Ну потопили они твоих турок, всех до единого. Подманили каким-то пленником, а потом навалились разом… И наши дурни, что Черномору в рот заглядывают, тоже рады стараться: нате вам, господин спаситель Морского Царства, где надо шторм, где надо – водоворот… Свидетелей нет, и какие слухи теперь по миру разойдутся? Что ундиниты людей ненавидят, губят почем зря. Из-за нескольких дурачков!..

Даже по прошествии времени и, несмотря на то, что все закончилось благополучно, образ Сауда-мирзы закрепился в моей памяти отнюдь не симпатичным. Да и то, как люто я на него разозлился за погром, едва ли когда-нибудь забудется. Но представить себе его гибель вместе со всей эскадрой, вместе со всеми экипажами – было это как-то дико и страшно.

– Но… зачем? Зачем это Черномору понадобилось?

– Там какой-то колдун был, знатная личность на суше. Вот из-за него Черномор все и придумал. Пленника взял – и так спрятал, чтобы только маг его мог отыскать.

– Господи, с трудом верится… Ну и сволочь, если честно, этот Черномор, террорист-недоучка.

– Ты мне это говоришь? – уже без тени веселости усмехнулась Мальвина. – Мне, его младшей жене?

Я только присвистнул. Ну да, Черномор же обмолвился как-то, что породнился с морским царем, чуть было не стал полным зятем. Значит, передо мной одна из царевен, аристократка, чуждый новому подводному обществу элемент…

– Сочувствую.

Уже стемнело, но звездный свет четко очерчивал умопомрачительную фигурку ундины, а на лицо как будто легла тонкая вуаль печали.

– Ладно, что уж там, – махнула она свободной рукой. – Лучше скажи – теперь мы квиты?

– Квиты. Только одно скажи: ты ведь мне все это рассказала, чтобы мужу досадить? По большому счету, тебе нет дела до моих гостей?

– Ты меня что, за селедку держишь или за хвостик минтая? Я девушка идейная, меня семейными скандалами не проймешь. Просто я, в отличие от многих, еще и умная, своим умом дошла, как глупо надеяться, что придет с суши какой-нибудь особенно могучий колдун – и жизнь царства нашего наладит, и все обустроит…

– И процветут ремесла, и объявятся пути сообщения? Знакомая песня, у нас дома такая же байда.

– Вот-вот. Я, конечно, людей не очень-то… Так, можно терпеть. Но войны с ними точно не хочу. И понимаю, что лучше иметь дело с десятком слабых колдунов, чем с одним излишне сильным. Ну все, мохнатенький, поплыву я, пора, а то оставила сестрицу за себя, а у нее скоро краска с волос сойдет.

– Счастливо. Ты это, заплывай, если что.

Мальвина, хохотнув, отпустила борт лодки, окунулась с головой и, вынырнув, бросила:

– Ага, чтобы твоя краля двуногая совсем меня глазами съела? Ну если по делу – заплыву, конечно…

– А… еще один вопрос! – крикнул я уже вслед мелькнувшему среди волн хвосту. Думал, ундина не услышит, но ее головка вновь показалась над водой. – Если не секрет: тогда, осенью, вы сами додумались со мной поплавать, или кто-то науськал?

Заискрилось под звездами в жесте сомнения ее округлое плечико.

– Тогда мы думали, что сами… Теперь понимаю: это он нас натравил. Он! Муженек наш, чтоб ему…

В несколько мощных гребков я добрался до берега и почти бегом достиг терема. В голове уже составился план действий.

Мои, уже порядком соскучившись, затеплили очажок под навесом, где мы обедали в самые жаркие часы, и кипятили чай. Я подсел к столу и попросил Баюна:

– Будь добр, загляни в дом, что они там делают?

Кот прошел вдоль стены, запрыгнул на подоконник и осмотрел горницу. Вернувшись, сообщил: