– Неужели вы собираетесь подарить моей Бет цветы из своего сада? – насмешливо спросил Итан. – Как банально.

Губы Прескотта сжались в тонкую линию.

– Увы, сейчас осень, – с едва заметной досадой произнес он. – Розы давно отцвели, но в следующем году летом, я надеюсь, мой сад приведет ее в восторг. Насколько я знаю, женщины не считают цветы чем-то банальным.

– Обожаю розы, особенно на длинных стеблях, – сказала одна из дам.

– О, я об этом знаю, – отозвался ее спутник. Он говорил с канадским акцентом. – Твоя любовь к розам стоит мне целого состояния.

Она с улыбкой взяла его под руку.

– Но ведь я этого достойна, не правда ли?

Канадец шепнул ей что-то на ухо, и женщина рассмеялась.

– Но если розы сейчас не цветут, то что в таком случае вы собираетесь показать нам в своем саду? – спросил другой гость, коренастый человек средних лет.

Он говорил с русским или украинским акцентом. Бет так не сумела разобраться в этом.

Прескотт снова раздраженно поджал губы, но тут же взял себя в руки и улыбнулся. Бет подумала, что из него вышел бы неплохой политик.

– Если хотите, я покажу вам лабиринт. Он всегда вызывает интерес у моих гостей.

Коренастый человек пожал плечами.

– Ну что ж, давайте посмотрим.

В этот момент из дома вышла женщина-телохранитель Прескотта вместе с Бернаром и Селин.

– Мы хотим присоединиться к вам, Артур. Ты не возражаешь?

– Конечно, нет, дорогая.

Прескотт повел гостей через ухоженную лужайку к большому лабиринту, который образовывала живая изгородь из аккуратно подстриженных кустов высотой в восемь футов.

– Мы будем входить по двое с интервалом в двадцать минут, – сказал Прескотт. – За это время каждая пара должна будет добраться до центра лабиринта. Знаком того, что вы избрали правильное направление, будут загорающиеся оранжевые огоньки. Мы все соберемся в центре, а потом я выведу вас наружу.

Некоторые гости состроили недовольные гримасы, услышав это предложение, но никто не стал возражать хозяину дома. Итан снова подошел к Бет и взял ее за руку.

– Это будет забавно, дорогая.

– Давайте поменяемся партнершами, – предложил Прескотт.

– Не вижу в этом никакого смысла, – сказал Итан. – И вы, и ваша дама хорошо знаете путь к центру лабиринта.

– Но мы не будем подсказывать вам. И таким образом вы с Бет сможете померяться смекалкой и сообразительностью, мистер Грейндж.

Итан, засмеявшись, покачал головой:

– У меня нет шансов победить в этом состязании. Бет намного лучше ориентируется, чем я. Я всегда полагаюсь на нее.

– Вы должны уговорить вашего бойфренда согласиться на мое предложение, Бет.

Она уловила в голосе Прескотта стальные нотки. Это, по существу, был приказ, а не просьба. Если она откажется выполнять распоряжение босса, то, возможно, потеряет работу.

Но прежде чем она успела что-нибудь сказать, рука Итана легла ей на талию. Он крепко обнял Бет.

– Я не из тех мужчин, которыми помыкают женщины, мистер Прескотт. Я сам знаю, что мне делать. Бет пойдет со мной.

В голосе Итана слышалась угроза, и Прескотт, несомненно, уловил ее. Такое поведение соответствовало образу ревнивого возлюбленного, и Бет еще раз поразилась мудрости и предусмотрительности своего отца, придумавшего подобный характер для ее бойфренда. Прескотт был, конечно, рассержен, но реакция Итана не показалась ему подозрительной. Тем более что Грейндж не отпускал возлюбленную от себя ни на шаг и постоянно звонил ей на работу.

Итан и Бет были третьей парой, вошедшей в лабиринт. Он сразу же повел ее в другую сторону от того места, откуда доносились голоса и шум движения.

– А я думала, ты будешь следовать за мной, – дернув его за рукав, прошептала Бет.

Итан, покачав головой, сделал знак, чтобы она молчала. Он шел так уверенно, будто точно знал, куда идти. Через минуту Итан остановился, и они прислушались.

За высокой живой изгородью разговаривали двое, понизив голос. Однако слова звучали довольно отчетливо.

– Не понимаю, зачем вы приехали. Он не продаст вам информацию, потому что ваша страна находится сейчас с его родиной в состоянии войны.

Бет узнала по голосу коренастого человека, который, судя по его акценту, был русским или украинцем.

– У таких людей, как Прескотт, нет родины. Его волнует лишь количество нулей на банкнотах, а мы готовы заплатить кругленькую сумму.

Второй человек говорил на хорошем английском языке без акцента, но Бет догадалась, что это был араб, сидевший за столом во время ужина рядом с Итаном.

Прескотт в начале вечера представлял ее этому гостю, и она заметила, что он безупречно говорит по-английски.

– С ним можно расплатиться не только деньгами. Можно предложить кое-что другое, от чего он будет не в силах отказаться, – угрюмо произнес собеседник араба, и у Бет все сжалось внутри.

Она поняла, что русский (или это был украинец?) говорил не о власти и не о всемирной славе.

– И здесь вы тоже проиграете, наш народ сможет сделать Прескотту более выгодное предложение, чем вы, – сказал араб.

По-видимому, араб прекрасно понял, на что намекал его собеседник. Или, может быть, он блефовал? Впрочем, это не имело сейчас никакого значения. К горлу Бет подступил комок от этого разговора двух гостей Прескотта.

– Я знал, что вы скажете именно это.

– Руди, прекрати говорить о делах. Помоги мне лучше найти центр лабиринта! – раздался неподалеку капризный женский голос.

Собеседник араба, по-видимому, удалился, оставив парочку наедине, и тон женщины сразу же переменился.

– Зачем ты разговаривал с этим человеком? Это рискованно! – холодным резким голосом сказала она.

– Я ничем не рисковал.

– Но ты же не знаешь, кто перед тобой – такой же, как мы, покупатель или темная лошадка, с которой Прескотт ведет какую-то темную игру. А может, Прескотт подослал его следить за нами?

– Этот тупой русский заговорил первым.

– Если он находится здесь, значит, не такой уж и тупой. Возможно, он шпион Прескотта и хотел выведать у тебя какую-то информацию.

– Прекрати критиковать мои действия.

– Не глупи, я критикую тебя только тогда, когда это необходимо. Нам обоим выгодно, чтобы твоя сделка состоялась, но ты можешь испортить все дело, если будешь неправильно вести себя.

Судя по произношению, женщина была американкой. За столом она все время молчала, и это, по мнению Бет, свидетельствовало о том, что спутница араба отнюдь не глупенькая любовница, которую взяли с собой только потому, что на званые вечеринки принято ходить парами.