Сегодня выдалась хорошая погода, и я впервые за долгое время заметила это. Надев шелу, выхожу на задний двор. В сопровождении Тины, конечно. Теперь она стала моей тенью. Повсюду следует за мной, только раздражая. Она изо всех сил пытается быть ненавязчивой и причинять как можно меньше неудобств, но даже шуршание юбок за спиной выводит меня из себя.

Как и каждый день, я иду вдоль дома в надежде хотя бы услышать голос Малоуна из открытого окна. Останавливаюсь напротив него, чувствуя на себе несколько взглядов охраны и Тины. Они не комментируют мое поведение, боясь заслужить выволочку от отца, потому и смотреть могут только украдкой. А я продолжаю стоять и сверлить взглядом открытое окно.

– Выгляни, – шепчу совсем тихо. – Ты ведь уже на ногах, я знаю. Выгляни. Почувствуй, что я тут.

Я стою так несколько минут, пока не затекает шея от того, что мне приходится задирать голову. Отчаявшись дождаться, судорожно вздыхаю и делаю шаг в сторону, как слышу тихое:

– Принцесса…

Резко оборачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с мужем. Мои глаза тут же наливаются слезами. Я так соскучилась по нему, до боли в сердце! Смотрю и не могу насмотреться, отмечая, как сильно заросли его скулы, как он осунулся, каким изможденным выглядит.

Снимаю тонкую вуаль, чтобы он видел мое лицо, и подхожу ближе.

– Госпожа, не положено, – произносит охрана.

Мечу яростный взгляд на мужчин, позволивших себе взглянуть на меня, и они мгновенно опускают головы.

– Отвернитесь! – рявкаю хрипло. – Вы не имеет права смотреть на меня!

– Простите, – произносит один из них, когда они поворачиваются спиной ко мне. Одно дело бросать украдкой взгляды, когда у меня закрыто лицо, и совсем другое – когда на голове нет ничего, кроме шелы. – Но вам нельзя подходить к дому.

– Правда? Попробуйте меня остановить!

Делаю решительный шаг, потом еще и еще, постоянно оборачиваясь, чтобы убедиться, что они не смотрят. Ускоряюсь, наконец оказавшись неподалеку от окна.

– Амира, – судорожно шепчет Тина, оглядываясь по сторонам. – Пойдем, девочка, нельзя, харам.

Я и на нее бросаю злой взгляд.

– Харам смотреть на чужого мужчину! А я смотрю на мужа! Харам подглядывать за супругами, и именно этим ты сейчас занимаешься!

– Пощади, Амира, господин будет в ярости.

– Я приму это! – отвечаю резко и поворачиваюсь лицом к Малоуну.

– Привет, моя восточная принцесса, – ласково говорит он, но лицо хмурое. – Ты не должна быть здесь.

– И ты туда же, Мал? Ты не рад меня видеть? – всхлипываю я.

– Я безумно рад, моя девочка. Но ты накликаешь на себя ярость отца. Позволь я сам решу с ним все проблемы. Ты не должна в это вмешиваться.

– Он должен был отдать меня за Мустафу еще несколько дней назад! Он бы даже не спросил ни твоего, ни моего мнения!

– Но не отдал же.

– Пока еще нет. Но мама сказала, это потому что у отца сложности в бизнесе, и это не значит, что свадьбы не будет, она всего лишь отложена.

– Амира, пока ты моя жена, никакой свадьбы не будет. Ну же, девочка, прекращай плакать, мы все проблемы решим, обещаю.

– Ты уехал, оставив меня, – вспоминаю давнюю обиду.

– Когда?

– Ты улетел с сестрой, не попытавшись забрать меня.

Мал улыбается, качая головой.

– Я сошел с самолета в Бахрейне, чтобы вернуться к тебе, а Ниса полетела дальше домой.

– Правда? – выдыхаю.

– Правда, – кивает он, а потом наклоняется вперед и понижает голос: – Я никому тебя не отдам.

Внезапно я слышу, как где-то хлопает дверь, и пространство гостевой комнаты прорезает голос Омара:

– Малоун, собирайся, мы знаем, кто стоит за всем этим.

– Я люблю тебя, – одними губами произносит Мал, когда я пячусь назад, и мгновение спустя скрывается в комнате.

Малоун

– Отец будет в ярости, – говорит Омар, когда мы выезжаем с территории особняка. Он сам ведет машину, в которой, кроме нас, никого нет.

– Откуда ты узнал?

– Тот человек, которого ты посоветовал, ночью раскрутил цепочку от этого Акрама до заказчика нападения. И мы нашли Шуджу.

– Он жив?

– К сожалению, нет. Он и несколько его верных людей были убиты и закопаны в пустыне.

– Он же был другом шейха?

– Да, – кивает Омар, – и эта новость, думаю, разозлит его еще сильнее.

Мне на руку ярость шейха, потому что благодаря ей у меня больше шансов переубедить его, что наш с Амирой брак всем на пользу.

– Развяжется война?

– Я даже боюсь думать, что произойдет, когда отец с Валидом узнают. Вряд ли нас ждет война, но один бой точно, и это будет скорее бой с самим собой.

Качаю головой, глядя в окно.

– Омар, как Амира справляется со всем этим?

– Она еще не знает.

– Но узнает?

– Однозначно узнает, – кивает он, сжимая челюсти. – К сожалению, как оказалось, мы не всегда знаем, что лучше для наших близких, – он кидает на меня быстрый взгляд, а потом возвращает его к дороге.

– Это ты сейчас так завуалированно признал, что я для нее подходящая партия?

– Не обольщайся, я еще ничего не признал. Ты же знаешь, будет так, как скажет отец.

– Но твое мнение он берет во внимание.

– Ты давишь, – хмыкает Омар.

– Давлю, – соглашаюсь я. – И буду давить на всех, на кого смогу, пока не добьюсь результата. Она нужна мне, Омар.

– Так хочется породниться с шейхом? – продолжает он издеваться.

– Так хочется свободно любить свою единственную.

Омар ненадолго замолкает, но я вижу, как напрягаются его руки на руле, как он играет желваками.

– Как такой человек, как ты, Фоули, может быть романтиком?

– Это твоя сестра меня изменила. Раньше я был далек от этой чуши.

– Пустыня меняет людей, – задумчиво говорит он.

– Пустыня тут не при чем, любовь меняет людей.

Остаток дороги мы проводим молча, погрузившись каждый в свои мысли. У меня перед глазами все еще стоит заплаканное, осунувшееся лицо моей принцессы, и я в который раз мысленно клянусь вернуть ее любыми возможными способами. Да, я эгоист, который не может отдать ее даже семье. Амира нужна мне как воздух, без нее я задыхаюсь и живу как будто наполовину.

Мы останавливаемся возле высоких сплошных ворот и дожидаемся, пока они отъедут в сторону, чтобы впустить машину Омара. Он паркует джип на небольшой площадке, которая уже плотно забита другими машинами. Я знаю, что здесь мой отец с шейхом и Валидом, они ищут того, кто слил информацию. К сожалению – или к моему счастью, – у нас есть для них новости.