Я уже много дней в этом доме, каждый день Амира находится рядом со мной. И я схожу с ума. Снова. Как тогда, когда тайком урывал прикосновения, а потом и поцелуи. Сейчас, кажется, чувства усилились во сто крат, потому что я знаю, какая она под одеждой. Помню ощущение ее обнаженной кожи, знаю каждый изгиб на ее идеальном теле.

Ныряю пальцами в вырез халата, пробираясь к груди, но Амира снова меня останавливает и деликатно выталкивает пальцы из-под ткани.

– Мал…

– Я так сильно хочу тебя, что уже не могу терпеть.

В доказательство член натягивает легкие спортивные шорты, и Амира прячет лицо у меня в изгибе шеи.

– Перестань, – просит она.

– Не могу. Милая, уже весь дом спит. Если бы не больная рука, я бы уже подмял тебя под себя, но пока еще не настолько силен, так что придется тебе оседлать меня.

– Мал, – стонет она, еще плотнее прижимаясь лицом к моей коже, отчего по той пробегают мурашки.

– Поцелуй, – говорю я.

– Что?

– Целуй, – настаиваю, приподнимая голову выше и давая понять, куда хочу, чтобы она меня поцеловала.

Амира ненадолго прижимается губами к моей шее, но, как только пытается отстраниться, я перехватываю ее за косу и поднимаю ее голову так, чтобы наши лица оказались максимально близко. Несколько секунд я смотрю ей в глаза, а потом впиваюсь в ее рот жадным поцелуем. Я устал ждать и терпеть. Устал оглядываться на всех вокруг. Ни разу за эти дни семья Амиры не выразила своего несогласия с ее пребыванием в моей комнате. Значит, мне дали зеленый свет.

Сначала Амира отвечает робко, пряча от меня свой язык и не давая углубить поцелуй. Но, когда я сильнее тяну за косу, она негромко стонет и наконец отвечает мне полноценно, со всей страстью, как умеет. Поцелуй превращается в нечто развратное, но такое желанное. Рука Амиры скользит под мою футболку и поглаживает живот, грудь, ласкает шею.

Перекатываю ее на себя сверху и прижимаю за талию так сильно, словно пытаюсь вдавить в свое тело.

– Моя горячая девочка, – шепчу между поцелуями. – Жадная девочка, – усмехаюсь, когда она кусает меня за нижнюю губу. И снова я молюсь, чтобы не сорваться и не кончить, даже не войдя в нее, потому что у меня есть на это все шансы.

Амира садится и медленно – слишком, тягуче, невозможно медленно – развязывает пояс своего шелкового халата. Я, не отрываясь, слежу за тем, как под его полами вырисовываются очертания ее округлой груди, а она смотрит на меня своими колдовскими глазами. Наконец халат отброшен в сторону, и я поддеваю сначала одну, а затем и вторую тонкие лямки сорочки. И снова, как в первый раз, изящное кружево цепляется за твердые пики сосков и под тяжестью шелка сползает к талии, открывая для меня потрясающей красоты зрелище.

Снова обхватываю жену за талию и тяну на себя так, чтобы грудь оказалась прямо напротив моего рта. Сжимаю один сосок губами, а вторую грудь сминаю рукой. Черт, как же хочется сдавить эти полушария обеими руками и впиваться зубами в соски! Рычу, потому что левая рука еще не совсем здорова. Я облизываю, кусаю и посасываю каждый сантиметр шикарной груди Амиры под ее негромкие стоны и горячие вздохи.

– Помоги мне, – прошу, приподнимая бедра, и мы в три руки стягиваем мои шорты вместе с боксерами. – А теперь прокатись на мне, принцесса.

Она хихикает и краснеет, но покорно зависает над моим членом, а потом мучительно медленно опускается до упора.

– Замри, – прошу я, желая снова прожить это ощущение жаркой влаги ее тела. – Двигайся, моя принцесса, – произношу, запечатлев в памяти еще одно приятное ощущение.

Амира поднимается и снова медленно опускается на меня, вбирая целиком. Снова и снова. Медленно и тягуче, красиво двигая бедрами. Ее грудь легонько колышется от каждого движения, а бедра выписывают невероятные фигуры, услаждая мой взор. Я глажу ее повсюду, куда могу достать, постоянно заставляя наклоняться, чтобы приласкать то ее губы, то грудь. Амира красиво выгибается и двигается так, будто не сексом занимается, а совершает некий шаманский танец. Предполагаю, что его целью является лишить меня разума, потому что я его теряю, уносясь вместе с любимой женой куда-то на седьмое небо.

Когда она ускоряется, я уже в таком состоянии, что готов умереть от удовольствия. Наши взгляды схлестываются, у Амиры глаза потемнели и горят в полумраке комнаты адским огнем, который сжигает и меня. Ее бедра двигаются быстрее, она буквально насаживается на меня, грудь красиво подпрыгивает, постоянно привлекая к себе внимание.

Я на грани.

У самого обрыва.

Опускаю руку к месту соединения наших тел, прикасаюсь пальцами к клитору, и моя принцесса вздрагивает, а потом резко насаживается на меня и, выгнув спину, взрывается. Я сдерживаюсь. Мне нужны эти несколько секунд, чтобы полюбоваться тем, как дрожит ее тело, как оно покрывается крупными мурашками. Прочувствовать, как она впивается ногтями мне в грудь и дышит так часто, словно не может насытиться кислородом.

И только потом я отпускаю себя. Фиксирую бедра обмякшей Амиры и вдалбливаюсь снизу, пока не начинает неметь затылок, а по позвоночнику не пробегает сумасшедшая волна дрожи. Она сотрясает все мое тело, когда я выхожу из Амиры и заливаю ее живот, прикусив губу, чтобы не застонать вслух.

Снимаю свою футболку, чтобы вытереть живот жены, и, не позволив ей одеться, прижимаю к себе – кожа к коже, – давая нам время прийти в себя.

– Я люблю тебя, Мал, – шепчет Амира, лениво целуя мою кожу.

– Я люблю тебя, моя принцесса, – отзываюсь, поглаживая ее голую спину, и укрываю нас покрывалом.

Утро начинается совсем не так, как я ожидал. Мне хотелось бы с началом нового дня проскользнуть в свою теплую, мягкую жену. Хотелось бы любить ее лениво и ласково. Целовать ее вдоль позвоночника и любоваться тем, как она медленно просыпается. Но получилось совсем иначе. Мы оба просыпаемся от голоса шейха:

– Амира, вернись к себе.

– Папа? – лепечет сонная принцесса, укрываясь покрывалом по самые глаза.

– Папа, – строго отвечает шейх и отворачивается. – У тебя минута.

Амира, не вылезая из-под покрывала, натягивает на себя сорочку, а потом вскакивает с постели и, набросив халат, выбегает из комнаты. Шейх медленно поворачивается, когда я присаживаюсь на кровати.

– Я так понимаю, ты уже выздоровел, – недовольным тоном произносит он, выразительно глядя на смятые простыни.

– Практически.

– Тогда собирайся, сегодня ты улетаешь.

– Господин Заид…

Он резко поднимает ладонь, веля мне заткнуться. Я хмурюсь.

– Я не договорил. Забирай Амиру и улетайте.

– Вы не против нашего брака?

– Против, – резко отвечает он. – Против того, как ты все устроил изначально. Но моя дочь счастлива рядом с тобой, и ты показал себя надежным человеком. Только у меня есть условия.