Фил еле заметно вздрагивает, поспешно опуская глаза. Я внимательно его разглядываю.

Что он скрывает?

— Ладно, я, пожалуй, пойду, — всё так же не смотрит мне в глаза, — отдохну с дороги.

В замешательстве провожаю его спину взглядом. Потом переключаюсь на отработку ударов, стараясь совсем отключить голову. Это легко… теперь.

Удивительное дело, как только я потерял Миллу, остался совсем один, контролировать свой пыл стало намного легче, не сразу, но легче. Объяснение я нашел в отсутствии страха, мне больше нечего терять. Нет страха, нет переключателя, но и смысл в жизни мне пришлось поискать. Когда вернулся домой, после прощания со своей Милк-Милк, долгое время балансировал на грани нереальности произошедшего. Я не верил… неделями, отрицал месяцами, а когда принял действительность, в моей душе что-то щелкнуло. Я решил измениться, завязал с пьянством, тусовками, и насколько это возможно, избегал Лику. Не обижал её, чтобы не дай Бог не вызвать гнев Степанова, но и не впускал её в своё сердце. А тело… это всего лишь тело. Тело стерпит всё, и боль в том числе. Моё тело, каждая его клеточка, каждая мышца, испытало столько боли, что и не снилось каждому спортсмену. Для боёв я скидывал вес и снова набирал, а всё из-за участия в разных весовых категориях. Наращивал массу, сушился, истязал, проверял себя на прочность. Пока тело сгорало в агонии, я не чувствовал душевной боли… почти.

Самообман.

Это помогало двигаться дальше, пусть не к мечте, её у меня больше не было, но хотя бы не стоять на месте. Не топтаться…

Когда терял контроль над своим разумом, когда мои демоны брали надо мной господство, старался ни о чём не думать. Закрывался от внешнего мира, с большим рвением истязал себя, но это не помогало. Милла преследовала меня своим невидимым образом. Я умолял в пустоту, чтобы она отпустила меня из этого омута, моего личного плена. Иногда я ненавидел её, но это приносило моему сердцу ещё большую боль. Тогда я кричал в эту пустоту, чтобы она вернулась ко мне. Меня ломало, я снова был в центрифуге. Жар в груди перемешивался с холодом. Когда я был в клетке, боролся с соперником, но борьба шла внутри меня. Я стал сильнее, но Боже, как я был слаб внутри. Я пытался контролировать это. Закрывая глаза, хотел не представлять их вместе. Поддерживал общение с Владом, даже был дружелюбным, а сам хотел раздавить его как букашку. Я был один, а он вечерами обнимал мою девушку.

Закрывая глаза, я это видел.

Год спустя краски поблёкли, а картинка стала нечёткой.

Наступило… смирение.

А ещё через шесть месяцев, я получил заслуженный шанс на профессиональном турнире. Победил. Вошёл в высшую лигу и теперь могу бороться за всевозможные титулы. Всё моё истязание над собой было не напрасным. Я победил… себя.

Улыбаюсь. С разворота на месте бью ногой по груше. Она отлетает на метр и вновь возвращается, покачиваясь на толстой цепи.

Покидаю «Валхалу». Завтра у нас грандиозное событие. Степанов покажет свету своих лучших бойцов, в том числе и меня, а потом в одном из клубов будет шумная вечеринка. Я мог бы не пойти, потому что меня раздражают массовые скопления народа и громкое скандирование. Бес — так они меня называют, но бес внутри меня спит, и я не хочу, чтобы он просыпался. В любом случае, я должен участвовать в этом празднике жизни, по понятным причинам. Спонсоры и Степанов. В этот раз праздник пройдет без Лики. Она вот уже месяц находится на реабилитации, у неё огромные проблемы с алкоголем, и папаша запихнул её в какое-то богом забытое место в ста километрах от города. Чистый воздух, пятиразовое питание, практически санаторий, только охраны многовато.

Отсутствие девушки делает мою жизнь почти счастливой. Но только почти. Впереди ещё полтора года, прежде чем я пошлю её куда подальше. Просто нужно потерпеть, не сломаться под тяжестью этого груза, хоть он и неподъёмный.

Полтора года назад

Милла

— Я всё равно ему не скажу.

— Это я уже понял, — Влад еле заметно хмурится, — но мы словно замерли на месте, понимаешь? — пробегает пятерней по короткому ёжику волос. — Я люблю Ваньку, как своего собственного, и хочу, чтобы ты решилась уже хоть на что-то. Ты примешь моё предложение? — его взгляд, направленный прямо мне в глаза, становиться тяжёлым.

— Я говорила, что подумаю, — бросаю с беспечным выражением лица.

— Говорила. Милл, но это было месяц назад. Сколько ты ещё будешь думать?

— Не знаю… просто не знаю. Дай мне ещё время, — опускаю глаза, потому что мне стыдно морочить ему голову.

— Сколько, Милл? Сколько тебе нужно времени? — повышает голос, но тут же берёт себя в руки. — Прости, — судорожно вздыхает, — нужно собираться.

Влад целует меня в щеку и уходит в соседнюю комнату. Когда остаюсь одна, бегло осматриваюсь. Я впервые в этой квартире Влада, она подолгу пустует, но он не стал сдавать её квартирантам. Решил, что откроет филиал спортивной секции и в этом городе. Нашёл помещение, собрал команду помощников и заместителей. В этом центре у него более ста маленьких спортсменов, и он часто сюда приезжает. Мечтает, что мы с Ваней переедем сюда насовсем. Но я пока не готова… ни на что не готова. А Влад ждёт, проявляет заботу о нас, подкупает меня своим вниманием. И каждый раз, делая хоть один шаг навстречу парню, я смотрю на сына, вижу в нем его отца и тут же отступаю на тысячу шагов назад. Я и сейчас согласилась пойти на эту Пашкину вечеринку только потому, что Влад очень просил. Не знаю, для чего ему это. Может, хочет показать Пашке, что мы вместе, или проверить, не осталось ли у меня чувств. Но это не нужно проверять. Мои чувства никуда не делись, они во мне, они живы и останутся со мной навсегда.

Отгоняю мысли прочь, сосредотачиваюсь на красивом платье, подарке Влада. Аккуратно достаю наряд из чехла, с восхищением осматривая синий бархат. Платье немного откровенно из-за глубокого выреза на спине. Я давно обещала себе, что не буду так одеваться, потому что Пашке не нравятся вызывающие наряды. Но Паша больше не при чём, поэтому с огромным рвением втискиваюсь в узкий крой вещички. Разглядываю себя в зеркале. Синий цвет идеально подчеркивает цвет моих глаз.

— Можно? — Влад постукивает по двери.

— Да.

— Тебе очень идёт, — говорит на вдохе. В его глазах разгорается пламя, которое он пытается скрыть за добродушной улыбкой.

— Спасибо, — смущаюсь, — тебе тоже, — указываю на идеальный темно-синий костюм "тройку". На крепком теле он сидит как влитой.

— Ну что, поехали? — Влад держится на расстоянии пары метров, будто боится переступить черту и наброситься на меня. Но вид у него такой, будто сейчас это и произойдёт.

— Да, поехали, — первой выхожу в прихожую и хватаюсь за дверную ручку.

— Милл, подожди, — рука парня ложиться на мою руку, а грудь вжимается в мою спину. Напрягаюсь. — Твоё пальто, — шепчет мне в волосы Владик. Свободной рукой снимает с крючка верхнюю одежду. Отступает, накидывает вещь мне на плечи, и я сразу кутаюсь, испытывая неловкость от такой близости. Рывком распахиваю дверь и молча покидаю квартиру.