– Дурак, – спокойно выронилаАнджела, – жадный кретин. Надо инструктора нанимать, чтобы за нагрузкойследил, а этот решил сам по себе ломаться. Навесил килограммов, думает, чембольше, тем лучше, цирк смотреть.

– Ты бы пошла, остановила его.

– Права не имею, – заявилаАнджела, – деньги заплатил, может теперь делать что захочет.

– Но он так до инсульта дойти может!

– Ну и что? – абсолютно ненервничая, поинтересовалась Анджела. – Клуб ответственности не несет,тренера брать надо, впрочем, и тот порой не спасает.

Я удивилась:

– У вас случаются неприятности с посетителями?

Анджела хихикнула.

– Только с идиотами, правда, редко. Впрошлом году один ну очень умный парень ночью решил со второго этажа, сбалкона, в бассейн прыгнуть. Да угодил на мелководье. Слава богу, жив остался,только расшибся сильно. Так ему, впрочем, и надо.

– Значит, не пойдешь к клиенту?

Анджела покачала головой:

– Не-а, только если сам позовет. Да ты непугайся, здесь еще и не таких увидеть можно среди старперов, молодые-топоспокойней, а те, кому за сорок, совсем кретины, приходят сюда и думают, чтомолодость обретут, ни фига подобного, сколько ни ломайся, в двадцать лет непереедешь, так, мышцы слегка подтянут, пресс подкачают, только большинству изпосетителей этого делать не надо, по здоровью максимум можно только плавать вбассейне.

– И у вас нет врача, который бы объясняллюдям, что к чему?

Анджела засмеялась.

– Есть доктор, дурак дураком! Ему велено,наоборот, говорить: занимайтесь чаще. Это же бизнес, деньги. Никто клиентовотговаривать не станет. Единственный, кто будет за вами пристально следить идозировать нагрузку, это личный тренер. Он заинтересован, чтобы клиентычувствовали себя хорошо, потому как получает чаевые.

– И много дают?

Анджела чихнула.

– Вот дрянь какая! Летает по всему залу.А это по-разному, иной сто рублей сунет и считает, что облагодетельствовал,другой сто баксов не пожалеет. Тут очень многое от инструктора зависит. ВонРодька Журавкин больше всех зашибает, его народ обожает.

Высокий белокурый, удивительно красивыйпарень, стоявший в двух шагах от стойки возле полочек, на которых лежатгантели, недовольно повернулся к нам:

– Что Журавкин?

Анджела кокетливо стрельнула глазами.

– Ничего Родечка, рассказываю, какой тытренер шикарный.

– Меньше языком болтай, – процедилюноша и перевел на меня взгляд глубоких, черно-карих глаз, – а ты лучшеподоконники мой, сцепились и болтаете, людям работать мешаете.

Я молча посмотрела на Анджелу. Толстый мужик,пошатываясь, побрел к выходу.

– Уконтропупился, – свистящимшепотом отметила Анджела.

Родион сердито глянул на девушку и крикнул:

– Иван Семенович, вам плохо? Может,доктора вызвать?

– Пошел на … – рявкнул, отдуваясь,мужчина. – Нигде покоя нету – ни дома, ни на работе, ни тут. Специальнотренера не беру, чтобы с разговорами не лез.

Шумно дыша, он вышел в коридор. Родион,нахмурившись, поправлял гантели, но уже через секунду лицо парня расплылось, нанем заиграла приветливая улыбка, и Журавкин бросился навстречу мужчине леттридцати пяти.

– Олег Сергеевич! Вы, как всегда, вовремя,пойдемте.

– Добрый день, Родя, – прогуделпосетитель, направляясь в глубь зала. – С чего начнем? С пресса?

Когда парочка приступила к занятиям, Анджелафыркнула:

– Видала, как он Родьку послал? А тыпредлагала ему замечание сделать. Нет уж, дураков нет, охота помереть, так ктобы спорил, но не я. И чаевые этот хмырь никогда не оставляет, гад!

На следующий день, проспав до двух часов дня,я обнаружила, что жизнь в Алябьеве течет по кругу. Юрий опять где-то раздобылводки и «поправил» здоровье. Магдалена тихо лежала в гамаке, на этот раз у неев руках была «Энциклопедия заказных убийств». Лиза и Кирюша унеслись кприятелям. Муля и Ада спали возле Магды, Рейчел, замотанная в послеоперационнуюпопонку, дремала на веранде, под столом. Рамик отдыхал под кустом сирени. ОтКатюши вновь осталась записка: «Сварила суп. В холодильнике есть мясо, сделайкотлеты». Я пошаталась в ночной рубашке по даче. Готовить обед совершенно нехотелось, вытаскивать мясорубку было лень. Может, просто отварить кусок исделать макароны по-флотски? Но тогда все равно придется выуживать из шкафчикадопотопный железный агрегат и вертеть отварное мясо. Честно говоря, мне оченьне хотелось потом мыть мясорубку. Именно из-за моей лени в нашем доме неприжились такие полезные вещи, как комбайн и соковыжималка. Стоило лишьпредставить, что после того, как натерла одну морковку для супа, придется мытькучу насадок, нож, контейнер, палочку, которой пропихивают продукты, верхнюючасть агрегата, потом все вытирать, собирать прибор, запихивать в коробку, какруки сами собой тянутся к «дедовской» терке.

Так и не решив, что делать с мясом, я уселасьоколо телефона и позвонила Козаниной.

– Этот номер телефона более необслуживается, – заявил металлический голос.

Что ж, скорей всего Марина Сергеевна либопотеряла мобильный апарат, либо сменила номер.

Решив не расстраиваться, я вновьпозвонила. – Офис «Межпромбум», – прощебетал звонкий девичийголос, – секретарь Алена, слушаю внимательно.

– Соедините меня с Нестеренко.

В трубке на секунду повисла тишина, потомАлена осторожно переспросила:

– С кем?

– С вашим директором, НестеренкоГригорием Ефимовичем.

– Простите, кто его спрашивает?

– Романова Евлампия Андреевна.

– Уважаемая Евлампия Андреевна, ГригорийЕфимович давно скончался, – выдавила из себя секретарша.

– Извините, не знала, – забормоталая, – мы редко общались, а что с ним случилось?

– Инфаркт, – сухо пояснилаАлена. – Если хотите, могу вас соединить с господином Нестеренко, нашимдиректором.

– Вы же сказали, что он умер! –возмутилась я.

– Григорий Ефимович да, а Семен Ефимович,его младший брат, теперь у нас хозяин, – пояснила девушка.

– Да нет, спасибо, – быстро ответилая и отсоединилась.