– Миленький, – пела я, – ну чтовам стоит? Неужели трудно дойти до машины и пробить номерок через компьютер? А?Сделайте божескую милость, меня со свету сживут, свекровь никогда не поверит,что виноват другой водитель, решит, что я сама стукнулась, а на неведомогочеловека сваливаю. Хотите заплачу вам? Могу дать сто рублей.

Парень усмехнулся:

– Сто рублей, говоришь? Давай номер,взялась на мою голову, несчастье!

– 51-08 МОИ.

Постовой тяжело вздохнул.

– Погоди тут.

Неторопливым шагом он дошел до бело-голубого«Форда» и нырнул в салон. Потянулись томительные минуты ожидания.

От нетерпения я сгрызла карандаш для бровей,который попался под руку в сумочке. Наконец милиционер вернулся:

– Говоришь, 51-08 МОИ?

– Да.

– Интересный номерок. Своими глазамивидела машину?

– Да.

– И какую?

– Что какую?

– Ну «Жигули», «Волга», «Москвич»?

Я растерялась.

– Вроде «Волга».

– Правильно, – бормотнулпостовой, – она самая.

У меня вновь появился воздух в легких, надоже, угадала, вот уж неожиданность, обычно в таких ситуациях я попадаю пальцем внебо.

– Машина давным-давно в розыске, –начал объяснять сержант, – ДТП на ней, со смертельным исходом, давно делобыло, зарегистрирована по адресу: Мишин переулок, на Карпову Елену Тимофеевну.

– Почему же тогда виновницу аварии неарестовали, раз про нее все известно? – удивилась я.

Постовой чихнул.

– Не знаю, у нас только краткая информация.

– А подробности у кого?

Неожиданно сержант посуровел.

– Гражданочка, чегой-то не пойму…Вмятина, номер… Ну-ка, сами предъявите докумен-тики!

Я вытащила рабочее удостоверение.

– Начальник оперативно… – прочитал вслухпостовой и уставился на меня круглыми светло-голубыми глазами.

Его бледное лицо со слегка курносым носом ироссыпью мелких веснушек на носу порозо-вело.

– Это вы? – удивилсяпостовой. – Наврали, значит, про свекровь?

– Наврала, – кивнула я.

– А зачем?

Внезапно я почувствовала, что смертельноустала. Над городом висела плотная жара, с неба немилосердно палило не желтое,а ярко-белое солнце, над проспектом, не колыхаясь, висел смог из смесибензиновых паров и пыли, дышать было решительно нечем.

– Как ты тут стоишь? – вырвалось уменя.

– Куда деваться? – неожиданнопо-детски ответил постовой и снова чихнул.

– Так и здоровье испортить можно, целыйдень гадостью дышать.

Сержант поморщился.

– Отслужил в армии, и куда податься?Семью кормить надо, вот и пошел.

– У меня брат милиционер, – сказалая, – в уголовном розыске работает, Володя Костин, майор. Ты машину хорошоводишь?

– В двенадцать лет дядька за баранкупосадил.

– Хочешь, поговорю с братом, им вечношоферы на оперативные машины нужны. Конечно, работа нервная, но все же лучше,чем на дороге стоять, и в институт сумеешь поступить, в автодорожный, навечернее. Хотя ты на перекрестке небось хорошо зарабатываешь.

– Я бы пошел водителем, – по-детскирадостно воскликнул постовой, – вранье это, насчет денег на дороге. Ихсовсем не так уж и много. А вы правда можете с братом поговорить?

– Он сейчас в отпуске, а когда приедет,сразу попрошу.

– И что мне вам за это сделать?

– Узнай подробности про «Волгу», что заДТП, кто виноват, ну, сам понимаешь, тебя как зовут?

– Влад.

– Вот, держи, это номера моих телефонов:первый на дачу, второй мобильный.

– Ладно, – деловито кивнулпаренек, – идет, я вам по своим каналам мигом все узнаю, а вы меняшоферить пристроите.

– Только не тяни, – попросилая, – меня время поджимает.

Я села в «Жигули», доехала до магазина,набрала продуктов в проволочную тележку и встала в очередь. Отчего-то в большомсупермаркете работала только одна касса. Чтобы посетители не скучали, прямо надкассовым аппаратом, на подставке стоял телевизор, народ хихикал, глядя в экран,шла дурацкая передача с претензией на юмор. Отчего-то мне стало грустно,наверное, я просто дура. Ну почему, когда большинство населения катается пополу от смеха, мне не хочется даже улыбаться? А вдруг дело не во мне? Может,просто профессиональные шутники измельчали? И потом, меня не веселит, как быэто выразиться помягче, генитальный юмор. Кстати, я могла бы рассказатьписателям, пишущим скетчи для эстрадных исполнителей, много забавных сюжетов,правда, основную массу их я узнала от отца.

Мой папа, хоть и имел на плечах погоныгенерала, на самом деле был ученым, доктором наук, академиком. Занимался отецракетостроением, вся его трудовая и научная деятельность была строгозасекречена. Вопреки расхожему мнению о том, что ученые люди – угрюмые,забывающие есть, пить, умываться из-за того, что поглощены научнымиизысканиями, мой отец был веселым человеком, любящим розыгрыши и шутки,впрочем, его коллеги тоже обладали чувством юмора. Как-то раз, первого апреля,они решили подшутить над сотрудниками Центра управления полетами. В те годыкосмонавтика только начинала развиваться, и имена летчиков были известны всейстране.

Подготовку к «спектаклю» сделали на земле.Честно говоря, отец сомневался, согласится ли космонавт N на то, чтобыпоучаствовать в розыгрыше, но летчик сначала долго хохотал, когда услышал«сценарий», а потом, потирая руки, сказал:

– Вы только, ребята, не забудьте самодейство на видеопленку записать, очень хочется на морды дежурных посмотреть.

И вот настало первое апреля. В определенныйчас Центр управления полетов вызвал корабль, ну, предположим, так:

– Алло, «Союз», вы нас слышите, ответьтеЗемле.

– Привет, ребята, – донесся изнаушников бодрый женский голос, – у нас тут все отлично.

При этом следует отметить, что во времянекоторых сеансов связи космонавта не видно на экране, его только слышно.