litbaza книги онлайнИсторическая прозаМикроубийцы из пробирок. Щит или меч против Запада - Лев Федоров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 57 58 59 60 61 62 63 64 65 ... 88
Перейти на страницу:

Как разведка ворует вирусы

«Странная болезнь впервые проявилась в деревушке Ласса в Нигерии, где Баронин был резидентом (периодически она и теперь возникает в Африке). Тогда Баронина изумило не внезапное вымирание жителей Лассы, а наличие в богом забытом селении на краю Сахары госпиталя США. Штаты были “основным противником”, по которому работали советские резидентуры, и Баронин получил распоряжение-разрешение Москвы выехать в Лассу и выяснить, не там ли американцы испытывают новое оружие.

“Нам нужна была кровь еще не умершего больного. Мы бы никогда ее не получили, если бы не оказались в местном кабачке за одним столом с аборигенами — работниками американской лаборатории. Они с нами выпили, а потом на спор вынесли нам колбочку, к которой им строго-настрого запрещали прикасаться госпитальные врачи…

В посольство мы возвращались с черепашьей скоростью, боялись: выплеснется “добыча” — конец шпиону. Еще несколько дней ждали в напряжении транспорт, чтобы отправить добычу в Москву» [170].

Не составили исключения и возбудители заболеваний животных. Силами советской разведки «ученые» МСХ СССР заполучили такие возбудители, которые до того отсутствовали на территории СССР — африканская лихорадка свиней, чума крупного рогатого скота и многие другие.

В отличие от штаммов, добыча информации о работах на Западе и Востоке по биологическому оружию далеко не всегда была объективной и зачастую оборачивалась обыкновенной и малопочтенной политикой.

Выше уже говорилось, что биологических врагов у советской власти было неизмеримо меньше, чем докладывали разведчики руководству страны. Так, анализ, выполненный в 1999 году [12], не выявил для советской власти времен 1920–1930-х годов никаких противников, которые бы угрожали биологической атакой — ни США, ни Германия, ни Великобритания этим не занимались. А ведь разведчики докладывали «наверх» прямо противоположное.

После Второй мировой войны получилось по существу то же самое. Активная фаза подготовки к наступательной биологической войне у многих стран довольно быстро кончилась. Во всяком случае, создавать индустрию биологического нападения отважились разве что США. Однако отказались от этого довольно скоро. Как не мог не констатировать бывший боец советского невидимого биологического фронта, в конце 1980-х — начале 1990-х годов Запад не имел программ наступательного биологического вооружения, не имел оперативных планов использования биологического оружия и не имел эффективных средств защиты против советской биологической программы. Все работы Запада с опасными патогенами сводились к защите от хорошо известных типов биологического оружия [15].

Тем не менее после 1969–1970 годов, когда США полностью отказались от решения наступательных задач биологической войны, советские власти не изменили своей политики. Они поступали совсем наоборот. И советская разведка, как ни прискорбно, кормила власти страны, по существу, байками об активной подготовке Запада к биологическому нападению на могучий и миролюбивый Советский Союз. Это выявилось особенно рельефно во время специальной поездки из СССР в США группы больших знатоков биологической войны. В декабре 1991 года, в последние дни существования СССР, они объездили в США все, что хотели, и не нашли ничего [10].

Разумеется, в новой России обо всем этом обществу сообщено не было. Была лишь выдана на-гора большая порция пропагандистской болтовни, опубликованной в прессе за подписью генерала В. И. Евстигнеева — последнего хозяина руководящего кабинета в 15-м управлении Генштаба, отвечавшего за подготовку к биологическому нападению [67–69].

В частности, генерал В. И. Евстигнеев сообщил, что в США предметом тайны является знание о геноме человека, то есть о совокупности генов, которая характерна для всего вида homo sapiens [68]. Генерал запамятовал лишь сообщить, что и у нас в стране это самое знание не лежит в первом попавшемся киоске, а может быть найдено лишь в кабинетах генерал-профессоров от ВБК и у сотрудников разведки КГБ [15]. А еще генерал забыл сообщить, а услужливая газета не особо и спрашивала о том, что биологическая разведка Советского Союза в 1980-е годы имела прямое задание активно добывать на Западе те самые секретные данные [15]. Почему? Потому что знание о генах, ответственных за цвет кожи людей и их пол, физиологию людей и их интеллектуальный потенциал, за предрасположенность людей к болезням и их возраст, может оказаться мощнейшим подспорьем при создании новых видов биологического оружия — особо прицельных. Вот и понятна забота биологического милитариста.

После этого рассмотрения следует перечислить весь комплекс задач советской внешней разведки на биологическом фронте в том виде, как он был сформулирован на последнем этапе ее существования в виде 12-го отдела Управления С в Первом главном управлении КГБ, то есть после 1984 года. Вот как выглядят эти задачи в изложении исполнителя — офицера 12-го отдела А. Ю. Кузьминова: 1) биологический шпионаж; 2) подготовка и осуществление актов биологического терроризма и саботажа; 3) проведение этих актов в период полномасштабного конфликта или войны между Советским Союзом и Западом; 4) содействие подготовке к биологической войне; 5) содействие советской программе биологического вооружения [15].

Далее, самое время остановиться на деталях исполнения такой задачи разведки, как подготовка диверсионных (террористических) актов против избранных людей и стран с применением того или иного вида биологического оружия.

Выше уже говорилось, что начиная с 1920-х годов в ГПУ и во всех его советских преемниках вплоть до КГБ существовала секретная группа (лаборатория, отдел), которая была создана для проведения операций с использованием «ядов» — за рубежом (и потому иногда кураторство группы приписывают создателю зарубежной разведывательной сети Я. Серебрянскому) и в собственной стране. Спецлаборатория возглавлялась в 1930-х годах профессором Казаковым, расстрелянным в 1938 году по делу Бухарина, и подчинялась главе ведомства [234]. За термином «яды» скрывались биологические токсины, природные яды, наркотические средства и другие группы веществ биологического и химического происхождения.

Многие годы спецлаборатория находилась за внутренней тюрьмой Лубянки (Москва, Варсонофьевский пер., 11) и имела при себе спецкамеру для «работы». И эти помещения не были единственными. Разбирать динамику структурных изменений спецлаборатории вряд ли имеет смысл. Главное состоит в том, что в ней были собраны специалисты отравительного дела. Скажем, 20 февраля 1938 года это подразделение было названо отделом лабораторий (4-м спецотделом НКВД СССР) и во главе был поставлен М. П. Филимонов [237], фармацевт по образованию и обладатель степени кандидата медицинских наук. Начальником химико-биологической лаборатории был полковник медицинской службы Г. М. Майрановский, пришедший в 1937 году вместе со своей группой из Физико-химического института академика А. Н. Баха [234]. Другую лабораторию — биологическую — возглавил специалист по биологическому оружию С. Н. Муромцев, выходец из биологического отдела военно-химического института РККА [83, 84]. Спецотдел подчинялся непосредственно Л. П. Берии, и без дела он не сидел. В разные годы этот орган официально назывался по-разному и числился в разных подразделениях, однако между собой работники ГПУ — НКВД — МГБ — КГБ обычно именовали его или «Лабораторией-Х» (так продолжалось вплоть до 1960 года [15]), или же «Лабораторией № 12» [234].

1 ... 57 58 59 60 61 62 63 64 65 ... 88
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?