Молча пожав плечами, маркиз встал рядом с Кэролайн.

— Адам, это совершенно неприемлемо, — пробормотала Юстас. — Ты не можешь отдавать приказы гостям… точно слугам.

Повернувшись спиной к собравшейся у окна группе, герцог объявил:

— А все остальные — те, чьи имена я не назвал, — прошу покинуть мой дом до наступления ночи.

Уже очнувшаяся Сильвия Харт с возмущением воскликнула:

— Но вы же пригласили нас сюда! Хотите сказать, что вы уже выбрали леди Кэролайн? О, это несправедливо!..

— К тому же сегодня Рождество! — подхватила ее сестра; по щекам ее катились слезы, а нос снова приобрел ярко-красный оттенок.

— Меня не интересует, какой сегодня день. Вон отсюда! Сейчас же!

— Ты не можешь так поступить! — завопила Юстас.

— Уже поступил. — Адам скрестил на груди руки. — Да, кстати… сообщи всем тем, кого здесь нет, что они уезжают.

Выразительно переглядываясь, возмущенные аристократы покинули музыкальную комнату. Герцог же подошел к леди Кэролайн и отвел ее в сторону.

— Я должен кое-что объяснить вам, Кэролайн. Я не собираюсь предлагать вам руку и сердце, потому что…

— Нет-нет, ваша светлость, — перебила девушка. — Не стоит за меня беспокоиться. Даже если бы вы попросили выйти за вас замуж, я бы отказалась.

Адам взглянул на нее с удивлением.

— Вот как?..

— Да, именно так, — с улыбкой кивнула Кэролайн. — У меня есть гордость, и я не захотела бы стать второй после незаконнорожденной дочери герцога. Но, пожалуйста, поймите меня правильно. На самом деле мне очень нравится мисс Уайт. Я слышала о вашем романе, — она положила руку ему на плечо, — и надеюсь, что вы найдете способ стать счастливыми. Без меня, разумеется… — Понизив голос, Кэролайн добавила: — Между прочим, ваша сестра — ужасная женщина.

— Да… согласен, — кивнул герцог, глядя на девушку с невольным уважением.

— Поэтому я сейчас соберу свои вещи и уеду вместе со всеми остальными.

— Что ж, можете уезжать, если хотите. Но можете и остаться, если вам здесь нравится.

— Тогда я останусь, — с улыбкой ответила мисс Кэролайн.

Адам тоже улыбнулся. Было ясно, что эту девушку он мог считать союзницей.

Обернувшись, герцог увидел сестру, по-прежнему сидевшую в кресле.

— Адам, ты представляешь, что ты наделал? — проговорила она со вздохом. — Ты опозорил себя, меня… и весь род Басвичей.

— Меня не интересует твое мнение, Юстас. Если хочешь сообщить мне, как я опозорил семью, можешь сделать это в письме. Но советую подождать месяц или два, прежде чем писать мне. Потому что раньше из свадебного путешествия я не вернусь.

Сестра сокрушенно покачала головой и тихо сказала:

— Кэролайн Эмери, конечно, дочь маркиза, но ты уверен, что хочешь выбрать ту, которая имела связь с итальянским оперным певцом? Или ты твердо решил опозорить имя Басвичей?

Пристально глядя на сестру, герцог заявил:

— Я не собираюсь жениться на Кэролайн Эмери. Я женюсь на дочери герцога.

— Но как же… — Юстас в изумлении уставилась на брата. — Адам, что это значит? Я требую, чтобы ты сообщил о своих намерениях. Хватит играть в эти игры… Ведь твое будущее — и мое тоже! — зависит от этого брака.

— Воспользуйся воображением, сестрица, и представь самое худшее, что может произойти с фамилией Басвич. И имей в виду: в результате этого твой дорогой Джонатан не получит мое состояние. Заметив, как побледнело лицо сестры, ставшее почти серым, герцог кивнул и с усмешкой добавил: — Да, именно это я и собираюсь делать.

— Адам, ради бога!.. Ты не можешь…

— Ты еще здесь? Уходи же, Юстас.

— Ты не можешь выгнать меня из этого дома, — заявила маркиза. — Ведь я — твоя сестра.

— Ты, Юстас, ненавидела меня с самого моего рождения. А последние недели изо всех сил старалась оскорбить женщину, которую я пригласил к себе на Рождество. Поэтому собирай свои вещи — и убирайся побыстрее из моего дома.

Маркиза с гневным воплем выбежала из комнаты. Оставшиеся гости явно смутились — все, за исключением Китинга; тот, казалось, с трудом удерживался от смеха.

— Я уезду завтра или послезавтра, — проговорил Гривз, обращаясь к гостям. — Но вы можете остаться. Хочу также сообщить, что в следующем году на моей рождественской вечеринке будет гораздо меньше гостей. Но я был бы рад, если бы вы согласились снова ко мне приехать.

— А в следующем году вечеринка будет такой же захватывающей? — с улыбкой спросила леди Кэролайн.

— Все возможно, — отозвался герцог.

— Я считаю, что вы все сделали правильно, Гривз, — сказал Хеннинг. — Я польщен вашим приглашением.

— Это я польщен. — Адам улыбнулся. — Я думал, что уже ничему не смогу удивляться, но, видимо, мне до сих пор есть чему поучиться. А теперь прошу меня извинить. Я должен отдать слугам кое-какие распоряжения.

И еще ему следовало хорошенько подумать о том, что он скажет Софии. Ведь было совершенно очевидно, что этот разговор определит всю его дальнейшую жизнь.

По мере приближения кареты к Корнуоллу погода становилась все хуже; а теперь, когда Софии пришлось идти пешком, снег превратился в колючий ледяной дождь. Держа под мышками обе свои коробки и постоянно поеживаясь от холода, София шагала по грязной мостовой Галвала, не отводя взгляд от старой церкви в самом конце улицы, где виднелись серые камни с пятнами мха вокруг окон. Черная черепица церкви блестела под дождем, а россыпь надгробий, находившихся чуть поодаль, резко выделялась на фоне голых веток и жухлой травы.

Если бы София приехала сюда в гости, она могла бы сказать, что это довольно странное место. Но она-то знала, что проведет всю оставшуюся жизнь в каменном доме, расположенном неподалеку от церкви, и потому то и дело вздыхала; ей казалось, что душу ее сковал леденящий холод.

Женщина в гостинице, у которой София покинула почтовую карету, сообщила ей, что викарий будет в церкви весь день, так как он готовился сейчас к воскресной проповеди.

София решила не откладывать знакомство с будущим мужем еще на две недели, поскольку была абсолютно уверена в том, что эта отсрочка уже не принесет ей ничего хорошего.

Что же касается этого городка… Возможно, Галвал казался бы не столь мрачным в хорошую погоду, но даже если бы она прибыла сюда солнечным и теплым летним днем, в душе ее все равно царил бы все тот же ледяной холод.

Ее поездка в Гривз-Парк была глупой ошибкой. Конечно, София не ожидала, что влюбится в совершенно неподходящего мужчину, но она вполне осознанно искала приключений, а именно этого ей ни в коем случае делать не следовало. Увы, теперь, после пребывания в Гривз-Парке, она шла к своей новой жизни не только с холодом в душе, но и с разбитым сердцем.