— Я никогда не думал встретить такую женщину в Сирии. Я вас искал всю жизнь, Зоя. Я вас люблю, — вдруг раздался громкий голос Логинова. Он резко повернул Джин к себе.

— Пожалуйста, оставьте меня, — сказала Джин, с усилием высвободившись из его мощных рук, но почувствовала совершенную искренность слов Бориса Логинова.

— Хорошо, — продолжала по телефону Бушра, — пусть вторая девушка остается и ждет приезда Зои. Сейчас я отправлю ее с водителем. Да, благодарю вас, Милюк. Там привезли нашу подопечную и помощницу, о которой вы просили. Палата подготовлена, — сказала сирийка, выразительно посмотрев на Джин.

— Замечательно, я готова ехать, — решительно кивнула ее собеседница. — Я, наверное, задержусь там, ведь надо сделать все анализы, которые мы не имели возможность провести с самого начала. Позовите, пожалуйста, начальника госпиталя, — попросила она Бушру. — Я дам ему распоряжения относительно того, какие лекарства и когда необходимо ввести вашему мужу, если сама не успею.

— Одну минуту, — попросила Бушра, нажимая кнопку вызова.

— Она поедет с вашим водителем, госпожа аль-Асад? — неожиданно спросил Логинов. — Я могу отвезти госпожу Красовскую. Я знаю, где находится ваша резиденция, — предложил он. — Мы как раз едем в ту сторону. Зейтум, нам по пути. Вы не возражаете, Зоя?

Джин взглянула на Бушру, а та выглядела растерянной. Здесь явно было не принято отказывать в желаниях Борису.

— Мне все равно, — ответила женщина.

В палату поспешно вошел начальник госпиталя:

— Меня вызывали. Я слушаю, господин генерал.

— Вас вызывала доктор, — ответила вместо мужа Бушра.

Джин заметила, сирийка старается на нее не смотреть. Бушре стыдно признаваться в своей слабости, но дело сделано. Джин и сама поняла необходимость противостоять Логинову в одиночку. Никто ей в таком случае не поможет. Их приучили повиноваться, поэтому военные корабли в Тартусе, единственная надежда сирийской оппозиции сохранить власть, заставляют их проглотить язык и все терпеть. Джин же не исключала такой расклад. Она пришла сюда для борьбы, ни на кого не рассчитывая, а значит, справится сама.

— Я жду вас в машине, Зоя. Красный БМВ у подъезда, — произнес Логинов и направился к двери, отодвинув, как стул, начальника госпиталя.

— Я скоро, — коротко ответила Джин.

Логинов открыл дверь, с ехидством пожелав Шаукату:

— Я желаю тебе поправляться, Асеф. — На пороге Борис повернулся, широко улыбнулся Асефу, и в этот момент он выглядел более чем привлекательным, даже красивым. Этакий плейбой с обложки журнала. — Когда выдастся свободная минута, заеду еще разок проведать. Всего хорошего, госпожа аль-Асад.

Шаукат махнул рукой, а Бушра едва заметно кивнула головой, вновь леденея. Начальник госпиталя стоял неподвижно, как вкопанный. Логинов неторопливо закрыл дверь, и повисла мертвая тишина. Ее нарушила Джин.

— Подойдите сюда, — деловито пригласила она полковника в соседнюю комнату, где хранились медикаменты.

Мужчина двинулся к ней, все еще неотрывно глядя на дверь, словно солнце, которое только что скрылось за ней, вот-вот опять появится. Потом он споткнулся, чуть не упал.

— Спокойно, что вы? — Джин поддержала полковника под руку. — Пожалуйста, сосредоточьтесь, ведь следующую процедуру вам предстоит провести генералу без меня. Это очень важно, — объяснила она.

— Я слушаю, слушаю, — сказал полковник, выглядевший растерянно, но тщетно стараясь быть внимательным.

«Как он на них на всех влияет, — подумала Джин о Логинове. — Какой-то черный колдун». Как ни странно, но сама она по отношению к русскому посланцу ничего похожего не ощущала. Джин Логинов представлялся обычным человеком. Серьезный противник, возможно, самый серьезный из всех здесь. Смертельный противник, но не первый в ее жизни. Конечно, Логинов не лишен человеческого и чисто мужского обаяния, как уже отметила молодая женщина. Такое разве может вязаться с его поступком по отношению к Милисе? Джин не сомневалась в обманчивой внешности Бориса. Под блестящей обложкой частенько скрывается гнилое нутро. Возможно, его ожесточила какая-то личная трагедия. Не зря Логинов носит, по словам Шауката, при себе фотографии, а ей сообщил о своем вдовстве. В Борисе Логинове есть психологический надлом, и если она поймет его сущность, то сумеет без труда перебороть противника. Джин нисколько не сомневалась в успехе предприятия. Значит, она лишит Логинова силы и и подчинит его себе. Именно поэтому Джин согласилась ехать с Борисом, хотя понимала невозможность отказа в данном случае. Бушра не предложила молодой женщине поехать с правительственным водителем, испугавшись прогневить московского божка. Что ж, пусть так. Она примет этот вызов и постарается победить. Она, Джин Роджерс, тоже наполовину русская и должна разобраться, в чем тут дело. В наличии американской крови есть весомый плюс. Англосаксонский рационализм не позволит ей увязнуть в чужих интригах по уши.

— Вы простите меня, но я не могу ему перечить. Мне очень трудно. Я боюсь подвести брата, — оправдывалась Бушра, провожая Джин к выходу. — Простите меня. Я так вам признательна.

— Не стоит, госпожа, я все понимаю. У вас нет выбора, как я вижу. Вы во всем зависите от этого человека, но я и так благодарна вам, госпожа. Вы много для меня сделали, — сказала Джин, успокаивающе прикасаясь к руке сирийки.

— Он может прямо сейчас увезти вас в Зейтум. Имейте в виду, — предупредила Бушра.

— Он отвезет меня в вашу резиденцию, — уверенно ответила Джин. — Я справлюсь, но, прошу вас, госпожа, проверьте через некоторое время, доставили ли меня туда. Сколько времени ехать отсюда до резиденции? — спросила она.

— Четверть часа, не больше, — ответила Бушра.

— Через четверть часа позвоните, пожалуйста, в резиденцию, — попросила Джин. — Если меня там не будет, значит, я в Зейтуме или где-то еще, как уж решит господин Логинов. Ваше право — помогать или не помогать мне в таком случае, но я все равно не жалею, что помогла вашему мужу.

— Я буду стараться помочь вам, — ответила Бушра, но теперь Джин не очень ей верила. Рассчитывать нужно было только на себя. Во всяком случае, в вопросах, касавшихся Бориса Логинова.

— Все наши договоренности остаются в силе, — заверила Джин Бушра.

— Спасибо. Следите за тем, как начальник госпиталя будет выполнять мои предписания. Я оставила ему все инструкции, — напомнила Джин в ответ и, улыбнувшись сирийке, вышла на крыльцо, потом спустилась по лестнице. Бушра смотрела ей вслед через стеклянные двери.

«Если не помочь сирийцам сбросить аль-Асадов, причем всех, то такие Логиновы будут вечно творить, что им вздумается. Наверное, Дэвид все-таки заблуждается, считая Шауката и его жену какой-то альтернативой Башару и Махеру. Они могли выступать в качестве альтернативы, пока дело не коснулось Москвы. Я видела собственными глазами, как они юлят и дрожат перед Москвой. Послушные козлята, похожие на их родственников. Они не посмеют пойти против Большого Брата, а значит, будут до конца прикрывать Иран и выполнять все приказания сверху. Вероятно, права часть Госдепартамента и ЦРУ, считающая возможным лишь полное удаление из политики аль-Асадов и их элиты. Тогда Сирия обретет хоть какой-то вариант выбора дальнейшего пути», — подумала Джин, спускаясь по ступеням.