– Мало нас, – сетует и Дукваха. – И пулемета нет. Что-то с моими парнями случилось, не иначе. Они давно должны были догнать нас. Наверное, «волкодавов» оказалось больше, чем я думал, а командир их хитрее меня...

Он привычно сосредоточен. А когда Дукваха сосредоточен, он не пытается улыбаться, и это одинаково нравится и Аббасу, и Раундайку. Аббас вообще к эмиру относится почти как к другу.

Разведчики только что выложили перед ними картину происходящего впереди. Понизу около двадцати человек. Прячутся за крупными камнями рядом со склонами. Ущелье такое узкое, что они друг друга даже в пургу могут рассмотреть. Между ними даже ползком не пробраться. По пять человек с ручными пулеметами выставили на склонах в тех местах, где можно пройти. Но не склоны, скорее всего, защищают, а готовятся стрелять сверху по колонне боевиков, которая, по их расчетам, не может миновать этот проход.

– Если опять забраться выше? – спрашивает Аббас.

– Только выше и можно, – за разведчиков отвечает Дукваха.

– Ты эти места знаешь? – интересуется у эмира Раундайк.

– Проходил здесь несколько лет назад.

– И помнишь склоны? – Раундайк искренне удивляется.

– Я же днем шел. Что ж не запомнить... – Дукваха пожимает плечами.

Он горец. Он не понимает, как можно не запомнить участок горы, где уже бывал.

– Значит, так, – Дукваха долго не думает. Он отлично знает тактику горного боя – чаще всего побеждает тот, кто стреляет сверху. – Идем двумя группами. По двадцать минут каждой группе для выхода на позицию. Через двадцать минут одновременно атакуем. Уничтожаем верхних. После этого расстреливаем тех, что засели под противоположным склоном. Под свой склон можно не стрелять, но не возбраняется пару гранат уронить... Световые гранаты обязательно... Левую группу ведет Аббас. Правую я... После боя не забудьте запас патронов пополнить.

И он пальцем распределяет людей – кому направо, кому налево.

– Проверьте наличие световых гранат... Есть? Прекрасно. Сверим часы. Ровно через двадцать минут...

* * *

Маккинрой распоряжением Дуквахи попадает в группу Аббаса. Ему не очень нравится это, хотя, зная добрые отношения между командиром отряда и воспитанником, Пол понимает, что ему необходимо Аббасу понравиться. Это дает возможность надеяться, что Аббас расскажет Имамову о прохождении через сложный участок ущелья и об участии в операции иностранца, а тот в какой-то прекрасный момент может сменить свое упрямое нежелание часто встречаться с журналистом на иной уровень отношений.

Маккинрою необходимо выйти на иной уровень отношений. На более близкий, а если удастся, то и доверительный... И необходимо сделать это как можно быстрее, потому что сам он чувствует, что слишком запутался в этой длительной многоходовой игре, где он не переставляет фигуры, а только стремится их не подставить под чужой удар, выжидая момента, удобного для собственной игры. По сути дела, это партия в новый вид шахматной игры. Обычно в шахматы играют два противника. Маккинрой стал третьим действующим лицом. Они играют друг против друга, и каждая сторона считает его своим. А он, время от времени тайно помогая одним или другим, ждет момента, когда сделает партию своей и поставит мат обеим сильным сторонам...

Возможно ли это? Раньше виделось, что такой ход событий вполне реален. И только в последнее время Пол начал понимать, что по большому счету он проигрывает, хотя все еще сохраняет некоторые шансы на успех. Его подвела самоуверенность. А самоуверенность появилась после того, как он провел такую успешную игру против ЦРУ, оставив в дураках всемогущее ведомство. По тому же сценарию он решил играть и с другими, но потерял многие нити, за которые может вовремя дергать, чтобы вызвать правильный ход.

Оставив на пустынной дороге посреди США «урода» Джастина Юма, Маккинрой перебрался не в Мексику, где почти официально налаживал связи, – официально, это значит, что с согласия Джастина, – а в Канаду, откуда уже направился на Ближний Восток продолжать свои поиски в среде исламских фундаменталистов. Многолетние поиски.

И он все же нашел профессора Зин-Мухаммада. Вернее, профессора нашли для него. Опознали по фотографиям. Проверили биографические данные. И установили идентичность... Осталось малое – добраться до профессора, который превратился какими-то поворотами судьбы в чеченского полевого командира эмира Руслана Ваховича Имамова, уже много лет воюющего против России в своих родных горах. Это показалось гораздо более простым внешне делом, чем сами многолетние поиски. Но в действительности подступы к Зин-Мухаммаду закрыты до сих пор, несмотря на то, что, помимо исламских фундаменталистов, Маккинрой включил в работу и российские спецслужбы.

Такое рассекречивание личности Имамова сначала казалось необходимым. И фундаменталисты, и спецслужбы – это все потенциальные покупатели препарата «поцелуй двузуба». Главное – перехитрить их, помогая одному противнику против другого и наоборот, а потом вовремя уйти из поля зрения с тем, что удастся добыть. Маккинрой не ожидал, что в действие включатся такие большие силы. И сейчас эти силы, нагнетая обстановку, сильно мешают ему добиться собственного успеха.

* * *

Привыкший доверять Анвару как лучшему разведчику всего отряда, Аббас сначала присматривается к разведчику из джамаата эмира Дуквахи с легким недоверием. Но тот и сам идет как надо, и ведет группу уверенно, знаками показывая, кому что следует делать, когда необходимо остановиться и замереть, когда начать новое движение и в каком темпе.

Пурга помогает им. В такую видимость и при таком ветре, мешающем хоть что-то услышать, подобраться к противнику можно и даже необходимо на предельно близкое расстояние. Но главное то, что пурга дает возможность сделать это скрытно. Они так и подбираются, животом отмеряя каждый камешек на склоне. Подбираются опять сверху, но очень близко, и залегают, выжидая те три оставшиеся в запасе минуты. Время все сверяли по часам Дуквахи. Подвели стрелки. И теперь Аббас смотрит не на противника, а на циферблат, мысленно подгоняя механизм. Но стрелки упрямы, они движутся медленно, будто бы умышленно медленно, заставляя всех волноваться, заставляя подрагивать от нетерпения оружие в руках.

Два минуты осталось...

Аббас локти переставляет. Кажется, что упор сделан неправильно, не очень удобно будет стрелять. Но через несколько секунд он возвращает руки в прежнее положение. Нет... Это все от волнения и нетерпения...

Чуть ниже залегли федералы. Грязно-зеленые «камуфляжки» кажутся в сумраке темными, сливаются со склоном, с камнями. И чем дольше на них смотришь, тем сильнее они сливаются, и уже начинаешь думать, что это не люди там, что ошибся разведчик, это камни и земля, чуть поросшая травой.

Травой? Откуда сейчас, в последний месяц осени, в зимний месяц осени, трава на склоне? Трава вся снегом занесена... Но солдаты не шевелятся. Они словно вмерзли в склон, лежат, выставив стволы в сторону нижнего прохода. Дожидаются. Дожидаются Аббаса, чтобы застрелить его, чтобы застрелить его товарищей. Чтобы уничтожить их и оставить здесь под снегопадом...