Что касается самого определения «средний класс» в КНР, то некоторые китайские социологи и экономисты вообще пришли к выводу, что средний класс в более широком смысле скорее идеологическое, а не экономическое состояние. Авторитетный эксперт Чжан Ваньли выдвигает такие внеэкономические критерии среднего класса, как определённый интеллектуальный капитал и профессиональная репутация, обладание технической квалификацией, нефизический характер труда, способность к трудоустройству, обладание высшим образованием, дефицитными на рынке труда профессиональными навыками, служебные полномочия. И лишь где-то в-пятых и в-шестых он упоминает уровень доходов и состояния, а также «способность обеспечить среднее личное и семейное потребление, предоставить необходимые материальные условия для удовлетворения высоких духовных и культурных потребностей членов семьи на основе разрешения проблемы обеспечения питанием и одеждой»[703]. «Несмотря на всю явную и скрытую национальную специфику, связанную с высокой степенью бюрократизации быстро развивающейся рыночной экономики, понятие “средний класс” постепенно распространяется в прежде аскетическом Китае». Этот новый слой ломает прежние категории классового общества, в котором существовали только рабочие, крестьяне, военнослужащие и кадровые работники, облачённые в синие, серые и зелёные даньи – своего рода спецовки. А все остальные относились к буржуазии и по определению подлежали “вычищению”»[704].

Что касается представительниц вышеназванного нового слоя женщин, то, по мнению некоторых (к счастью, считают они), уже четверть века назад вообще начал меняться внешний вид и стиль поведения китайских женщин, представления о женственности в Китае стали возвращаться в нормальную колею. Китаянки отбросили догмы классовой морали и стали снова следовать моде, личным вкусам и инстинктам. В Интернете ныне появились откровенные фото и чаты, издаются книжные бестселлеры (к которым относят и роман «Крошка из Шанхая»[705]), обнажающие личную жизнь и сексуальный опыт «новых китаянок». «Китайские женщины смело объявились на киноэкранах, фестивалях, подиумах и конкурсах красоты, готовые покорить своей прелестью не только Мир, но и Вселенную»[706].

Во многих крупных городах Китая эта особая, новая группа – «городские красавицы» – выделяется благодаря стилю жизни, ценностям, целям и даже трудностям, с которыми они сталкиваются в своей жизни[707]. Обычно они отделяются от своих родителей и живут независимо. Да, они свободны от забот о своих семьях, но они и не имеют их поддержки. Что касается браков, то на них не оказывает влияние семья в выборе партнёра, они сами решают, надо ли иметь детей или оставаться бездетными. «Холостяцкая жизнь» для них – это скорее своеобразная индивидуальная ценностная ориентация, собственный выбор в жизни. Многие из них не желают выходить замуж, не надеясь найти ту эмоционально-духовную составляющую семейной жизни, на отсутствие которой часто жалуются замужние женщины при опросах социологов и этнологов. «Городские красавицы» предпочитают одинокую жизнь, а не проблемы «личных трудностей». Они свободны в своих мыслях, уверены в себе и имеют широкий круг социальных контактов. Всё это выделяет их среди обычных женщин.

«Городские красавицы» отличаются от своих заграничных коллег не только по доходам, их стиль жизни тоже иной. Более того, «в Китае они фактически живут под большим давлением вследствие жестокой конкуренции, хотя для посторонних они кажутся свободными и стильными». Их социальнополезная функция ещё и в том, что «при реализации своих мечтаний они делают большой вклад в общество». В любом случае быть независимыми – их право, а выбранный образ жизни, поведения, возможно, создает более благоприятные условия для саморазвития женщин[708]. И не менее важно – это пример, который они подают другим женщинам, как надо строить свою жизнь, не разрешая посягать на свою свободу, определять самим свой выбор жизненного пути.

(A propos. В романе Вэй Хуй «Шанхай баобэй» есть интересное замечание героини, не исключено, что это одновременно и признание автора о так называемых «городских красавицах». «Они ответственные и добросовестные работники, в быту и в личной жизни стараются всегда быть на высоте, стремятся во всём походить на идеал независимой, уверенной в себе, состоятельной и внешне привлекательной современной женщины. На собственном опыте они пытаются доказать правильность рекламного слогана компании “Эрикссон”，исполненного Энди Лоу: “Вам подвластно всё”. Им хочется быть живым воплощением рекламного имиджа профессионально компетентной женщины, чью уверенную и спокойную улыбку в рекламных роликах компании “Де Бирс” оттеняет мерцание бриллинтовых колец на пальцах и мужской голос за кадром, произносящий: “Блеск уверенности, сияние красоты”». Но, написано далее, «наряду с этим им хочется покоя и надёжности».[709] Из чего можно сделать вывод, что в поддержании этого рекламного имиджа есть и определённые, мягко говоря, «издержки».)

А между тем, по данным демографического опроса, сегодня в Пекине и Шанхае количество неженатых и незамужних уже превысило 1 миллион человек. Между тем в 1990 году таких лиц в репродуктивном возрасте было лишь около 100 тысяч. Как считают эксперты, в Китае наступила третья волна своеобразного «холостяцкого бума». Первая волна была вызвана принятием в мае 1950 года первого в КНР Закона о браке, после введения которого разводы заключённых по старым стандартам браков практически захлестнули всю страну, инициаторами разводов в 70–80 % исков выступали женщины[710]. Вторая волна наблюдалась в конце 1970-х годов прошлого столетия: после окончания «культурной революции» представители повзрослевшей «молодой интеллигенции» большими группами возвращались в города, где быстро сосредоточилось значительное количество неженатых и незамужних лиц определённого возраста, среди которых преобладали представительницы прекрасного пола. Это объяснялось тем, что многие мужчины во время работы в деревне женились на местных девушках и обзавелись там семьями, а девушки не считали возможным связывать себя узами брака с местными парнями. «В отличие от жителей крупных китайских городов, молодые люди в малых и средних городах ещё не столкнулись с так называемым кризисом вокруг любви и брака»[711].

Впрочем, холостой образ жизни не напрямую связан с фактическим одиночеством молодых людей. Становящееся толерантным отношение китайцев к половой жизни до брака и вне брака является одной из главных причин роста числа нерегистрируемых браков или других форм сожительства. Строя гражданские отношения, девушки и юноши, решая физиологические проблемы возраста, оставляют за собой право на автономность, на снижение доли ответственности за партнёра. Увеличение числа таких браков продиктовано и тем, что сегодня женщины, проживающие в городе, всё меньше чувствуют себя зависимыми от мужчин и поэтому чаще предпочитают «формальное одиночество» зарегистрированным отношениям[712].

В китайских изданиях освещается как большой шаг вперёд в достижении равноправия женщин призыв их в вооружённые силы страны (создаётся впечатление, что пока это лишь незначительный контингент). Так, сообщалось, что до 2001 года военно-морской флот, базирующийся на архипелаге Сиша (на крайнем