снова погрязнет в войнах. Останки Тамерлана советские ученые извлекли в начале сороковых из гробницы в Самарканде. И считается, что меч – тоже. А потом он бесследно пропал!

– Ты хочешь сказать, что его украл Темновит? – Гореслава внимательно следила за сестрой, одновременно поглядывая, как бугрится тьма в глубине гробницы.

– Да! Именно это я и хочу сказать, – девушка тревожно прошлась из угла в угол. – Говорят, когда вскрывали гробницу в Самарканде, к рабочим пришел какой-то древний старик, предупредил: не трогайте, мол, меч, война будет. Ему не поверили, конечно… Ачерез два дня началась Великая Отечественная война… – Девушка присела на корточки, прислонилась спиной к холодным камням, прикрыла глаза. – Конечно, это просто легенда, археологическая байка…

– Нужно вернуть меч в его гробницу, – Голос Гореславы прозвучал твердо.

Катя открыла глаза, посмотрела на сестру с удивлением:

– Это просто легенда, Гореслава…

– Мы с тобой тоже не более чем легенда, верно? Мы вернем меч на место – в гробницу Тамерлана, – и Черный морок потеряет силу.

Катя нахмурилась.

– С чего ты взяла? Морок не исчезнет. И еще останется Темновит. – Катя помнила, какая сила оказалась у Ирмины, лишь чуть коснувшейся Черного морока. А какова сила Темновита, если он впустил Черный морок в сердце столько лет назад, если на его руках – гибель Недоли? Она упрямо покачала головой. – Нет, это может не сработать. Там Данияр, Ярушка… Им нужна моя помощь прямо сейчас… Я должна вернуться к ним. Ты ведь знаешь, как отсюда попасть туда?

Гореслава рассеянно кивнула:

– Просто надо идти на голос, только… А если ты попадешь в руки Темновита? – Гореслава с ужасом посмотрела на нее. – Он расправится с тобой так же, как тогда со мной!

– Нет, потому что у меня есть ты… – Катя задумалась. – И Данияр, и все остальные. Я не одна… Но вопрос в том, согласишься ли ты снова стать мной?

Их взгляды встретились, рука Гореславы легла на плечо Кати.

Глава 22

Всадники

– Катя! – Данияр успел увидеть, как Катя сорвалась со скалы и полетела вниз, в пропасть, прямо в извивающуюся многоголовой гидрой Тьму.

Братья рассмеялись, на мгновение ослабили хватку Данияр вырвался, одновременно выпустив всех своих слуг.

Ярослава присела, укрываясь от порыва ветра, едва не опрокинувшего ее в пропасть. Успела ухватить за шиворот зазевавшуюся Ильясу. Обе припали к земле и спрятались за валуном, наблюдая, как растет фигура Поводыря, занимая чуть ли не все небо, как из-под его призрачного плаща вырвались один за другим черный конь, лев, черная змея и бросились навстречу трем братьям. Они рвали их одежды, топтали копытами, оттесняя к пропасти. Тут же выпорхнули из-под плаща Данияра и взмыли ввысь сокол и черный ворон, царапая недругов и выклевывая им глаза.

Мужчины тоже перестали выглядеть привычно: увеличившись в росте, все трое приобрели нечеловеческие черты; глаза горели, словно угольки, из-под пальцев сыпались искры.

Ярослава с удивлением и ужасом переводила взгляд с одного на другого и вглядывалась в их черты. Испещренное кровоточащими язвами лицо одного…

– Чума…

Полыхающее огнем одеяние другого…

– Раздор…

Изможденное, потемневшее тело третьего…

– Голод…

Она перевела взгляд на Данияра.

Серебристой тучей парила над его головой стая мотыльков, пронзительно верещали летучие мыши. В его руках, словно серебряная молния, – тонкий посох. Яркая вспышка соскользнула с него и метнулась к людям.

Сомнений нет. Он четвертый.

– Смерть…

Четыре всадника Апокалипсиса?

Ярослава сжала пальцы ослабевшего после нападения всадников Берендея, посмотрела с тревогой.

– Идти можешь? – спросила.

Вместо ответа тот кивнул на разъяренного Данияра:

– Ты догадалась?

Ярослава кивнула:

– Надо бы куда подальше отсюда подаваться…

Он отвернулся, посмотрел на свои ладони, сжал их в кулак.

– Уходить надобно, – настаивала Ярослава.

Она привстала, потянула за собой Ильясу – у девушки оказалась сильно повреждена правая сторона лица, глаз заплыл. Затем нашла взглядом и поманила за собой Антона, которому тоже досталось: рука, которой коснулась плеть Голода, иссохла и не слушалась.

Парень растерянно смотрел на магов и их битву и баюкал руку, словно грудного ребенка.

– А как же…

Он не успел договорить – на его голос пришли в движение выпущенные Раздором стрелы. Словно дикие пчелы, ринулись они на людей. Ярослава взвизгнула. Подобрав подол свободной рукой, рванула к краю уступа, туда, где можно было укрыться за валуном, где начиналась тропа, соединившая эту гору с соседним склоном. Стрелы жужжали совсем рядом. Сова метнулась с руки Данияра, широко расставив крылья, закрыла собой людей. Стрелы, попав в нее, зашипели и испарились.

– Прочь! – голос Данияра ревел над ущельем.

В пылу потасовки он не заметил, как со дна поднялась черная фигура. От нее тянулся угольно-черный пар, собирался в широкие крылья, закрывшие собой соседний склон. Огненные глаза-угольки смотрели на Данияра и его братьев, Ярославу, Антона и Ильяса.

– Поводырь… – позвала Тьма. – Ты нарушил договор.

Данияр резко развернулся и замер. Братья – Чума, Голод и Раздор – тут же подступили к нему, вырвали из рук серебряный посох, бросили на камни.

– Договор гласит – держать равновесие! – Данияр дернул плечом, сбросил с него ненароком положенную Раздором руку. – Ты его держишь, Морок?

Морок вздохнул – черный туман смешался с облаками. Те потяжелели, налились свинцом. Потянуло холодом и грозой.

– А как бы я здесь оказался? – Морок засмеялся. Злой громоподобный смех оборвался вопросом: – Где она?

– Если ты ее не видишь, значит, она в надежном месте.

Рука Тьмы поднялась, замерла над горсткой людей – для них померк свет, погасли звуки. Ярослава прикрыла собой раненых. Берендей – ее. Ярко-серебряная вспышка рассекла темноту, но погасла слишком быстро, чтобы причинить вред Мороку. Берендей выскочил вперед, загородив собой Ярославу.

Тьма усмехнулась. Поймав Берендея в воздухе, сжала его в кулаке, словно куклу.

Ярослава закричала, только рассмешив Тьму – та раскрыла угольно-черную ладонь, показав девушке то, что осталось от Берендея: скорчившееся обугленное тело. Морок небрежно сбросил его под ноги Ярославе. Девушка, закусив кулак, медленно опустилась на колени рядом с любимым.

– Поводырь, я не могу больше ждать! – взревела Тьма.

– Мне нечего тебе сказать, – отозвался Данияр. – Я не знаю, где она… Кстати, а мы о ком говорим?

Тьма разочарованно вздохнула, над ущельем разнесся ее хрип:

– М-м, шутить со мной решил?.. Мне есть чем тебя убедить.

Движением пальца Морок подцепил Ярославу, намотал ее косу на указательный палец и подвесил девушку над пропастью. Ярослава болтала ногами, хваталась руками за основание косы.

– Отпусти ее! – потребовал Данияр.

– Ты уверен? – Морок, издеваясь, чуть отпустил косу Ярославы. Засмеялся, наблюдая, как она дрыгает ногами в поисках опоры. Потом девушка